Ворожея

Да только при нем ли?

Элбарс усомнился. Потому как по-за барабанным зовом послышалось другое, нежное. Голос, что утрачен в жизни прошлой. Тонкий, пахнущий степными травами и самим кумысом сладким, зовущий...

Нет, то точно - морок. Потому как Нариму он утратил много дней тому. Сам отрекся от девы своей, честь той опорочив. Сам при братьях верных сказал, что не желает ее.

И, значит, теперь он не станет слушать ни морок дивный, ни голос, что нынче так сладок. Потому как заслужил лишь покой и тьму. Холод извечный.

И Элбарс обхватил руками голову, заглушая звуки. Вдохнул. Выдохнул. И снова стал считать.

А звуки, кружащие у головы, утихли.

ЧАСТЬ 4.

КАМНЕГРАД.

Да сгорят чары темные,

Да сгорят наузы кощные,

Да сгорят присухи Навии -

В Черном Огне Пекельном!

Небо - ключ, Земля - замок!

Да будет так, как речено! Гой!

Глава 1.

Гай помнил, как испугался поначалу. И как противиться хотел задумке темной. Это ж где видано, чтоб воровать у самих богов старых? Да еще что? Монисты диковинные, в которых, Ворожебник не сомневался, сила таилась мощная.

Стало быть, не просто так они сгодились Чародейке. Разумела она, на что отправляет слугу своего. Как и понимала, что вернуться домой ему живым уж, верно, не случится.

А все ж таки Гай попробует. Потому как, если верить наказам, то и его тепериче не должно существовать. Зажился он на свете, ворье простое. Да еще и барином себя возомнил. Сгубил мамку с сестрою старшей, а о младшей и знать не знает - надеется только, что та надежно укрыта морскою ворожбой.

Задолжал он что Чародейке, что жизни самой. И вот пришел час с долгами расплачиваться.

А ведь и землю для обряда ведьма выбрала неспроста. Ту, в которой матка с сестрою покой нашли. Стало быть, надеется кровью родной усилить ворожбу. И, если так, то Гай спустится в Туманный Лес, чтобы снова повидаться с ними. Да прощенья испросить. И тогда, быть может, его собственная душа найдет пощады. А с милостью той и покоя.

Ворожебник разложил кругом себя шесть дощечек - каждая с руной бога старого. И жбан крови свежей, в глину живую запаянный, выставил тут же. А ведь от сосуда того силою тянет. И, стало быть, Чародейка не у простых девок ту кровь брала - у слышащих. Да еще непорочных, чтоб чиста алая жижа была. И, значит, тоже числом шести.

А вот седьмою станет кровь самого Гая.

Ворожебник не ведал, исполнит ли Чародейка свой навет, да только мысль о том, что сестра его меньшая найдет покой не под землею, а на ней, тешила его. Пусть так, пусть одна со всей родины. А ведь и ее кровь останется памятью живой. И, быть может, в долгой зимней ночи, куда увез ее муж нареченный, под небесным зеленым мерцаньем, о котором сказывал тот, вспомнит и о брате своем горемычном.