Воровской излом

– Ты прав, Борис, я понимаю твою растерянность… К сожалению, не всегда сразу ясно – где человек окажется наиболее полезным. А наша система очень прагматична… Чтобы разглядеть специалиста, нужно время. Вот преподаватели, большие знатоки молодых душ, поверь мне, пристально следят за успехами курсантов. Вам же дают все подряд – и следственную деятельность, и оперативную работу. И только на практических занятиях становится понятно, у кого какие способности. Тебе самому что нравится?

– Ну, – немного обескураженно протянул Борис, – наверное, все-таки полевая работа… с бумагами я как-то не очень.

– Вот, – Меркульев торжествующе поднял палец, – мы с Коробейниковым долго спорили, прикидывая и так и эдак твои возможности… Я вижу тебя оперативным работником, никак иначе. Все у тебя для этого есть – воля, сила духа, стремление к справедливости. А все остальное приложится. И ты знаешь, Дашков подтвердил мои предположения!

Меркульев встал и начал ходить перед скамейкой, периодически размахивая руками. Борис удивленно глядел на доселе совершенно невозмутимого подполковника.

– Работа оперативника ох как трудна, Боря! – горячился Меркульев. – «Рабочая лошадка» органов – так нас называют! И правильно называют. На нас лежит самая тяжелая часть работы. – Он остановился и начал загибать пальцы: – Первое – оперативно-разыскные мероприятия, второе – опрос преступников, третье – выявление преступных связей… А еще – четвертое, пятое, двадцатое… Всего и не перечислишь. Ты должен быть всегда на полшага впереди преступника, Боря. И методы приходится применять… м-м… не совсем правильные, что ли…

Борис заинтересовался:

– Неправильные – это как? Незаконные?

Меркульев посмотрел в глаза Бориса и решил ответить честно:

– На грани закона.

Теперь вскочил Борис:

– То есть, Александр Александрович, оперуполномоченный в своей работе становится в один ряд с преступником? Так, что ли?

Они смотрели друг другу в глаза, разгоряченно и яростно.

– Чтобы поймать преступника, Боря, нужно думать как преступник. Это следователь перебирает свои бумажки на столе и решает, кто виноват! А нам приходится ходить по дну, общаться с подонками и отребьем всяким. И чистыми руками этого не сделать! Да, приходится применять разные средства! Но это, пойми, исключительно ради дела, для того чтобы преступник показал свое истинное лицо!

– Нечестно это!

– Нечестно – это когда бандит грабит человека или государство! Нечестно – когда шпана в парке избивает беззащитного! Нечестно – когда в пьяной драке страдают невинные! Невинные, понимаешь, Боря? Этого всего можно избежать, если вовремя предупредить преступление! Изолируй алкаша, и он в один прекрасный момент не набросится на свою семью с ножом. Уничтожь главарей банды, и советское имущество останется не разворованным, понимаешь, Боря?

Он внимательно заглянул в лицо насупившегося Бориса.

– Закон суров, но это закон. Вот чтобы преступник не ушел от ответственности, мы и месим грязь…

Он обессиленно сел и тихо продолжил:

– Сложно, не спорю… У тебя много начальников – следователь, прокурор, и все лучше тебя знают, как вести дела. Но все же работу свою делаешь ты сам. Ножками, руками и головой… Наверное, сытнее служить где-нибудь в конторе, но интереснее и продуктивнее, я считаю, быть оперативником. Для всех людей, Боря, закон – это мы… Мы первые на месте преступления, мы разговариваем с жертвой и свидетелями, и от того, как мы это сделаем, будет зависеть отношение граждан к закону…

Борис посопел немного, исподлобья глядя на подполковника, затем с шумом выдохнул и присел рядом. После паузы примирительно проговорил:

– Ладно, это понятно – лови преступников любыми методами. Принцип талиона – око за око… Но сколько платят за такую работу, Александр Александрович? Я-то что, Ленка все пытает… – Он смущенно улыбнулся.

Меркульев посмотрел на парня, затем улыбнулся и ободряюще похлопал по плечу.

– Нормально будешь получать. Оклад рублей сто шестьдесят, плюс районка, премии за каждое раскрытое дело, минус бездетность. Думаю, в сумме рублей сто восемьдесят…

– Хм… на стройке у меня оклад был сто двадцать рублей… Можно жить, – он облегченно выдохнул, – а то Ленка всю плешь проела…

– Все будет хорошо, Боря! И еще. – Он снова заглянул ему в глаза: – С сегодняшнего дня ты переходишь в мое распоряжение, приказ – на столе у Дашкова.

Борис нахмурился, непонимающе глядя на Меркульева:

– А как же учеба?

– Пустое, Боря, все, что нужно, ты уже узнал. Физическая подготовка у тебя более чем великолепна. Экзамен сдашь экстерном. Практика – лучший критерий истины, мой друг. Никто тебя не научит практической работе, только в поле со старшими товарищами можно преуспеть в нашем нелегком деле… В общем, поздравляю. Младший лейтенант Самохин, вы являетесь оперативным уполномоченным Уголовного розыска Главного управления внутренних дел исполкома Московского областного Совета и направляетесь в распоряжение особой группы под управлением старшего оперуполномоченного по особо важным делам подполковника Меркульева, то есть меня…