Воровской дозор

Потап не сумел сдержать улыбку, на пожалованные деньги можно было несколько лет жить безбедно, ежедневно питаясь в ресторанах. Собственно, с этих денег и начался первый стартовый капитал. На них он купил себе первую машину, потом пару картин, положив начало внушительной коллекции, ставшей впоследствии одной из лучших частных собраний Европы. Понемногу стал обрастать собственными связями, появились заказчики из-за рубежа: состоятельные люди хотели непременно иметь русский авангард, на тот момент слывший в Европе едва ли не мессианским. И тогда он решил продать две картины Павла Филонова, доставшиеся ему от дальней родственницы художника. «Окно» за границу он пробил через служащего авиакомпании, который не однажды выручал его за солидную плату. Благо, что на гражданском самолете столько места, что провезти в нем можно не только пару картин, свернутых в обычные трубки, а десятки килограммов наркотиков и оружия. Но в тот раз пошло что-то не так, служащий занервничал, правда, груз все же взял. Как впоследствии оказалось, он находился под контролем у службы безопасности, которая вскоре отследила всю цепочку. Так что Потап Феоктистов попал в расставленную сеть одним из первых…

Отсидев восемь лет, он вернулся к Надежде, которая сумела его дождаться, а еще через пять лет, видно, предчувствуя близкую кончину, Елисеич передал ему всю свою коллекцию, официально назначив своим наследником. Имущество Потапа, и без того немалое, увеличилось втрое. Количество картин и антиквариата, включая коллекцию оружия, было столь впечатляющим, что другой такой коллекции просто не существовало.

И вот сейчас Феоктистов отправился в Лондон, чтобы отыскать следы своей пропажи.

Глава 8 Тайная комната, или Набросок Рембрандта

У Феоктистова с аукционным домом «Сотбис» за долгие годы сотрудничества сложились весьма тесные отношения, поэтому ему несложно было попасть на прием к самому высокопоставленному лицу и при надобности заручиться его поддержкой. Кроме того, сам Потап Викторович в последнее время серьезно занимался старым русским искусством, которое значительно поднялось в цене, поэтому руководство «Сотбис» всерьез рассчитывало на выгодное партнерство.

Сразу после приезда в Лондон Феоктистов направился в район Мейфер. Побродил среди праздношатающейся публики, поднявшей отчасти ему настроение, а затем повернул на фешенебельную улицу Бонд-стрит к офису аукционного дом «Сотбис». Постоял перед помпезным черным крыльцом, после чего решительно потянул на себя никелированную ручку и вошел в здание. Каждый сантиметр просторного холла едва ли не вопил о роскоши. Потап Викторович уверенно прошел через бдительную охрану, угадавшую в нем человека состоятельного, не однажды побывавшего в знаменитых стенах, и затопал дальше в сторону служебных помещений.

После капитального ремонта, вместе со сменой хозяина, «Сотбис» приобрел еще больший лоск, и даже на расстоянии версты чувствовалось, что от этого места буквально прет серьезными деньгами.

Однако чем больше становилось денег, тем быстрее улетучивалась былая душевность. В прежние годы устроиться в аукционный дом «Сотбис» было чрезвычайно трудно и весьма почетно, служба считалась элитарной: здесь находили себе места представители знатнейших аристократических фамилий. А сейчас в аукционный дом попадали исключительно по протекции – жены крупных чиновников, любовницы директоров, богатые балбесы, не нашедшие себе места в обычной жизни, случайные люди, привлеченные запахом больших денег. Только лишь незначительная часть приходила сюда работать из любви к большому искусству.

Единицы – по призванию.

И в прежние времена на «Сотбис» продавали краденые вещи, но чаще всего это случалось по недосмотру персонала, что основывалось на полном доверии к продавцу, с которым нередко устанавливались дружеские отношения. Отсутствовал единый каталог краденых вещей, чем пользовались грабители и их посредники, выкладывающие на аукционе ворованные вещи и сколачивающие при продаже значительные состояния.

Но если лет тридцать назад это были лишь единичные случаи, то сейчас краденое шло через «Сотбис» значительным потоком. Нашумевшие культурные ценности нередко оседали в секретных запасниках, дожидаясь часа, когда их можно будет выставить на торги.

Потап Викторович прошел мимо двух залов и направился прямиком в директорат, к заместителю аукционного дома господину Хардману Джою, такому же страстному коллекционеру, как и он сам, с которым у него в последние несколько лет сложились весьма приятельские отношения.