Вороний закат

По углам пьедестала торчали четыре толстых медных провода, будто увенчанные драконьими головами штевни древних кораблей. У каждого был захват на пружине. Рискованное дело, право слово… но Валия обычно знала, что делала. Я расправил холодное хрупкое крыло, надел на него две защелки, еще две – на лапы. Растянутая на металлическом столе, искалеченная птица смотрелась нелепо. Валия знала, что делала, да, но экспериментировать с птицей Безымянного… Оставалось лишь успокаивать себя, мол это ради Амайры. Ради бедного ребенка, способного выпотрошить любого драджа.

Эх.

– Не пойму, что ты собралась делать, – признался я.

– Во время Осады леди Танза фосом выжгла из твоей руки аватар Вороньей лапы. – Валия, не глядя на меня, водила пальцами по своему запястью. – Я немного подработала идею. Из канистр, стоящих у пьедестала, фос потечет в тело птицы. Оно – по-прежнему часть Вороньей лапы, и твой хозяин заметит происходящее.

– Откуда ты знаешь, что это сработает? – поинтересовался я, мысленно добавив: «И не активирует защиту, от которой нам достанется по первое число».

По моему опыту, игры с симулякрами Безымянных заканчивались плачевно.

Валия подтянула рукав повыше, ее пальцы забегали по коже. Некогда там были цветочные татуировки. Теперь они сменились символами, числами, линиями. Явно что-то из математики и физики. Валия сдвинула в сторону уравнение, пальцем загнала в кружки числа. Добавила линии, сперва тусклые, серые, но, пока делались вычисления, они набирали цвет, а затем на их месте появлялись ответы. Результаты Валия вносила в таблицу, та росла и в конце концов заменилась сложным набором графиков.

– Ничего себе, – прошептал я.

– Нолл дал мне этот инструмент, – сказала Валия и посмотрела на другую руку, будто сверялась по ней. – Он имеет доступ ко всему.

– К чему – всему?

– К вселенной. К тому, как она работает. – Валия словно обсуждала погоду за окном.

– Гребаный ад, – заключил я.

Прежде Нолл казался мне лучшим из Безымянных. Видимо, пришла пора изменить мнение. Что же он, сволочь, сотворил с Валией?

– Коснись птицы, – велела Валия. – Это усилит связь. Птица вышла из Амайры, и вы все свяжетесь через нее. Ты готов?

Много лет я скрывался от Вороньей лапы, пропитывался отравой Морока. Прятался, пока мир горел и мок под черным дождем. Зная, что встреча неизбежна, ожидал ее с чувством, какое бывает у человека, которому хирург должен отрезать гниющую ногу. Можно ли вообще подготовиться к встрече с Безымянным?

Ладно. Амайра ждет.

– Готов, – соврал я.

Валия снова подцепила числа, загнала их на нужные позиции и опустила рукава. Ох, наконец-то. Числа на руке, по мне, даже хуже, чем серебряные зеркала вместо глаз. Я положил ладонь на птичью тушку, Валия включила ток фоса.

В трубках загудело. Тушка согрелась, задергались тощие ноги, будто птица старалась высвободиться. Запахло мокрыми перьями. Комнату заполнил фос. Я ощутил идущий сквозь меня ток, стал каналом передачи.

Одновременно я находился и в комнате с Валией, и где-то далеко, в невыносимо жарком месте, в глубокой расселине, где светящаяся оранжевая магма текла по каменным стенам, собиралась в лужи на темном скальном полу. Ядовитый серный дым заполнял пространство. Я не видел Воронью лапу, но чувствовал его – великого и бессильного.

– Галхэрроу…

Призрачный шепот в черной пустоте.

– Галхэрроу, где ты был?

Всюду чувствовалась глубокая, давняя, едва переносимая боль огромного, непостижимого смертным умом существа. Я даже забыл о своей злости, о дерьме, которого навидался от Вороньей лапы за долгие годы. Самым нутром ощутил горечь поражения в битве, готовившейся тысячу лет, полных тяжкого труда, ссор и вражды. Нечеловеческую, безмерную горечь, целую пропасть уязвленной гордыни – более глубокую и темную, чем та, в какую забился Воронья лапа, чтобы зализать раны.

Под пальцами грелась птичья тушка. Валия глядела на меня.

– Господин, капитан Амайра в беде. Надо отыскать ее. Где она?

Святые духи, я ответил вопросом на вопрос Безымянного. И где его ярость? Прежде он бы вывернул меня наизнанку, а теперь – ничего. Всем существом Воронья лапа отчаянно цеплялся за реальность, не давая себе распасться. Раньше он мог гасить звезды, а сейчас…

Я вдруг понял, что против воли жалею древнего мерзавца.

– Нужно защитить Амайру и Василова, – прошептал в моей голове Воронья лапа. – Я послал их в место силы, где Безымянные боролись с Глубинными королями. Но я слеп. И не вижу их. Мир накрыла тень. Мне нельзя тратить силы ни на что, кроме поддержания своей жизни.

Я помнил это жуткое место. Симулякр показал оледеневших Воронью лапу, Нолла и Мелкую могилу. Трое Безымянных собрались там, чтобы колдовать против Глубинных королей.

– Они отправились за моим оружием, – сказал Воронья лапа. – Им нельзя проигрывать.

– Господин, я не позволю им проиграть.

– Если они проиграют, мы окажемся ни с чем против Глубинных королей. Найди их, принеси мое оружие. Войди в Сумеречные врата на вершине мира.

Тушка птицы обжигала руку. В ноздри била вонь горелого мяса. Образ другого мира задрожал, и я заморгал, будто от едкого дыма.