Ворон

Сара закрыла глаза от ужаса. Отец никогда не грозил зря. Начались дни поисков и мук. Вначале этими поисками были заняты все в доме. Но, поняв их бесполезность, оставили. Сара потеряла сон и аппетит. Она перестала играть с детьми. Пряталась во всех дальних углах огромного сада. Охотнее всего она сидела в том месте, где их участок граничил со двором пожилой русской женщины. Она жила в старой хибарке. Хозяйства у нее не было, бегала только пестрая кошка и зеленел огород. Качали ветками три яблони, и пышно раскинулись три куста смородины. Женщина постоянно была занята делом на своем убогом дворе, но часто оставляла работу и, встав во весь рост, молилась. Ее доброе лицо во время молитвы делалось еще добрее, часто слезы текли из ее глаз, но она не замечала их и только осеняла себя крестом. Сара в заборную щель наблюдала за ней, и, когда женщина молилась, Саре делалось вдруг тепло и радостно. Страх перед отцом уходил. Но вот женщина заканчивала молитву, и снова страшные силы одолевали Сару, и она шла на речку искать на берегах место, где она бросится в воду. Как-то, когда было особенно тяжело, Сара пошла к заветным углам сада и, повторяя движения женщины, попробовала молиться сама. Она не знала, как это делать, не умела креститься и твердила:

– Русский Бог, помоги мне.

Потом она начала Ему жаловаться на свое несчастье и снова просила помочь ей. Так она делала каждый день, что, однако, не мешало ей ходить на речку, где она предполагала окончить жизнь свою, так как расправа отца была для нее страшнее смерти. Прошло 2 недели, наступило утро рокового дня. Сара не спала ни одной минуты, и как только рассвело, она оделась, оглядела спавших с ней в одной комнате сестер и вышла тихо из дома. Солнце только поднималось на дворе, не было ни души, в такую рань все еще спали. В последний раз оглянулась Сара на родной богатый дом, на сад, на большой двор, весь в надворных постройках, и пошла к калитке. Отбросив засов, решительно взялась за ручку. Что это? В ручку продета вчетверо свернутая бумага. Сара вынула ее и машинально развернула. Вексель!.. Неужели это так? Тот, что отец дал ей две недели назад? Но ведь он размок в кармане платья, и его выбросили. Как же он мог попасть сюда?

Забыв про страх перед отцом, забыв все на свете, Сара с криком бросилась в спальню родителей. Всклокоченный, еще не очнувшийся отец выхватил из ее рук бумагу.

– Вексель, тот самый вексель, – закричал он на весь дом. – Где ты его взяла?

Трясясь всем телом, Сара рассказала. Отец опять принялся рассматривать документ, все правильно, ни к чему придраться нельзя, только он чем-то неуловимым отличается от пропавшего: как будто другая бумага, другой почерк.

В доме все проснулись и сбежались в спальню радостные, возбужденные, только Сара не радовалась со всеми, новое чувство чего-то великого и непонятного переполняло ее душу. Она опять ушла в свой уголок в саду.

– Это сделал Ты, русский Бог, – шептала она, и ей не хотелось идти домой, а хотелось сидеть здесь в тишине и думать об этом необыкновенном случае.

Днем отец Сары опротестовал вексель и получил деньги. В доме воцарились радость и веселье.

После этого события Сара очень изменилась: она стала серьезней, молчаливей. Мысль о русском Боге не давала ей покоя. Она была уверена, что для того, чтобы быть к Нему ближе, надо креститься. Набравшись смелости, она пошла к священнику и попросила окрестить ее, но он отказался.

– Вы, барышня, еще несовершеннолетняя, и без согласия родителей я не имею права этого делать.

Рассерженная Сара пошла к другому священнику и также получила отказ. Отказал и третий. Легко им было говорить – «согласие родителей»! Сара прекрасно понимала, что если она бы даже заговорила с ними об этом, то в ответ посыпались бы проклятия. Отец и мать были ревностными приверженцами иудаизма. Дед был раввином. Семья родителей была из самых богатых и уважаемых семей в городе. Отец постоянно жертвовал на синагогу, да и в доме у них всегда строго выполнялись все требования иудейской веры.

В волнениях и тайных молитвах к русскому Богу прошел год. От подруги Сара узнала, что недалеко от их города есть женский монастырь.

– Поезжай туда и проси игуменью, чтобы тебя окрестили, – советовала подруга.

Сара решилась на этот шаг, понимая, что придется порвать с семьей отношения. «Мне скоро будет 16 лет, я не ребенок, проживу как-нибудь. Бог поможет». Собрав все свои деньги, которые иногда давал ей отец, кое-какие вещи, Сара ночью убежала на вокзал и доехала до нужной станции. Монастырь находился в нескольких километрах от железной дороги, и она пошла пешком. Боялась, что если наймет извозчика, то обратит на себя внимание. Как пройти в монастырь, ей объяснила подруга, которая бывала в нем с бабушкой. По пути Саре повезло: попались богомолки, направлявшиеся туда же, и они объяснили ей, как пройти к игуменье.

С бьющимся сердцем она переступила порог игуменских покоев. Молодая послушница, с любопытством оглядев ее, пошла доложить матушке. От волнения Сара не могла стоять.