Воробей. Том 1

Жаль, конечно, что придется истратить эти деньги на военные закупки, а не вложить в развитие инфраструктуры. Задаться целью, так за пятилетку можно было чугунку не то, что до Владивостока, до Пекина дотянуть. И окупились бы эти инвестиции чуть ли не мгновенно. За пару лет — непременно.

Государственная монополия на экспорт зерна тоже должна была принести экономические выгоды. Но не так быстро и гораздо менее очевидно. Стабилизация закупочных цен уже сама по себе повысила бы уровень доходов крестьянских хозяйств, что в конечном итоге привело бы к росту собираемых налогов. И, как один из не очевидных, но немаловажных итогов — существенный рост населения империи. А это новые рабочие руки фабрикам и заводам, новые поселенцы на активно осваиваемых территориях.

А для тех господ, кто посчитал бы что эти реформы мало касаются собственно грядущей войны, у меня было заготовлено высказывание весьма в России уважаемого военачальника. Который утверждал, что для успешной военной кампании нужно только три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.

В общем, весь день трудился, как пчелка. Так что и отобедать позабыл. Пришлось дома уже запихивать в себя бутерброды, чтоб не ехать к Юсуповым с бурчащим от голода животом.

Парадный сюртук, с орденами, был, конечно же, давным-давно приготовлен. Экипаж дожидался у подъезда. Наденька, наряженная и увешанная драгоценностями, чтоб не помять юбки, скромно сидела на краешке стула. Примерная жена, ничего не скажешь. Ждали только меня.

Признаться, в столичной резиденции князей Юсуповых на Мойке я прежде не бывал. Как-то не довелось побывать ни на одном театральном представлении в их домашнем театре, или на организуемых ими приемах. Князь Николай Борисович слыл большим… скажем так: поклонником всего французского. Подозреваю, что не в последнюю очередь в пику многочисленным приверженцам Англии, но факт оставался фактом, вне зависимости от причин. Я же Франции не симпатизировал, и в нежно лелеемой Юсуповым Санкт-Петербургской группе франкоманов участия принимать не желал.

Кстати говоря, у князя Николая с англоманами развязалась едва ли не настоящая… ну если и не война, то противостояние — точно. Дошло до того, что, пользуясь своим кажущимся безразмерным богатством, Юсупов попросту выкупил здание, в котором располагался на правах аренды знаменитый Английский Клуб. Естественно, клубу пришлось искать иное пристанище.

Ну что я могу сказать о гнезде Юсуповых? Начну с того, что это, вообще-то, всего лишь, одно из пятидесяти семи таких «гнезд» только в России. А еще у них, насколько мне было известно, была в собственности недвижимость в Италии и Франции. Однако же этот дворец, считался так сказать — главным. Основным пристанищем не слишком большой семьи.

Конечно же, особняк был шикарен. Настолько, что легко спорил богатством отделки не то что бы с довольно скромным Зимним, а даже и с блестящим во всех отношениях Большим Петергофским дворцом. И может быть, если чем и проигрывал резиденции российских императоров, так это количеством собранных произведений искусства. Ну и размерами, естественно. Но оно и понятно. Юсуповым не было нужды содержать ту бездну народа, что кормилась крошками с хозяйского стола в царских владениях.

Чтобы попасть в домашний театр, нужно было спуститься вниз по великолепной мраморной лестнице из роскошного римского — украшенного вазами, бюстами, зеркалами и канделябрами — фойе. Рассказывают, отделку этой лестницы, князь Николай увидел в одной из итальянских старинных вилл. Хотел купить, но хозяева соглашались продать ее только вместе со всем строением. Пришлось ему покупать все здание, а в Санкт-Петербург забрать только мрамор отделки. Что стало с остальной виллой история умалчивает.

Прошли, раскланиваясь с вельможами, через украшенный в стиле барокко зрительный зал, а потом по опять-таки мраморной, но теперь винтовой — поднялись на второй ярус, в ложи. Наша была та, что справа от центральной. Императорской. Не сомневаюсь, что князь Николай Борисович, на правах хозяина, устроится там же. И не преминет на протяжении всего представления внушать свою позицию регенту империи, великому князю Александру. Мне же срочно нужно было что-то придумать, как-то суметь перекинуться парой слов с Бульдожкой, до того, как случится непоправимое.

На счастье, нам с Наденькой как, в некотором роде, привилегированным гостям, в качестве гида и компании по ложе, была представлена одна из дочерей князя Николая Борисовича, княжна Зинаида. Девочке на вид было лет тринадцать или четырнадцать, но вела она себя словно бы многоопытная светская львица. С этакой вельможной ленцой поясняла нам темным суть происходящего на маленькой сцене — представляли итальянские актеры, и мы ни единого слова не понимали. Вальяжно помахивала веером, и когда Надежде стало слегка дурно от духоты, надменно приказала присутствовавшему же в ложе ливрейному слуге принести воды для ее светлости, графини фон Лерхе.

Все в один миг изменилось, стоило оркестру заиграть музыкальный финал оперы.