Воробей. Том 1

Князь Константин не первый раз демонстрировал какую-то, чуть ли ни святую веру в мои способности. Вплоть до того, что решился проигнорировать мнение заслуженных адмиралов и морских инженеров-кораблестроителей, и заказал-таки проектирование линейного броненосца по моим карандашным наброскам. Но чтоб так… Пёсий лай в ангельские хоры… Очень уж это походило на некий аванс. Скрытое извинение за месяцы равнодушного игнорирования после смерти императора Николая.

— Хорошо, — кивнул я, изо всех сил, удерживая губы от того, чтоб они, коварные, не расползлись в широченной улыбке. Сердце билось как сумасшедшее. Чувство, или даже предчувствие скорого наступления чего-то хорошего, каких-то положительных изменений в жизни, прямо-таки переполняло меня.

— Хорошо, — еще раз повторил я, усилием воли, отодвигая трубящие туш мысли в сторону. — Вам должно быть уже ведомо о приближающейся войне?

— Войне? — удивление человека, призванного первым узнавать о таких вещах, было предельно искренним. — И с кем же мы намерены воевать?

Выпустил воздух сквозь зубы, и в несколько фраз пересказал суть известий из подборки, появившейся у меня стараниями князя Владимира. Естественно, лишь о балканской их части. Ни к чему смущать исключительно порядочного военного министра моими планами по разжиганию общеевропейской кровавой бойни. Намекнул, что и мы, Российская Империя, не сможем оставаться в стороне. Но нашим доблестным воинам было бы не в пример легче воевать басурмана, появись в их тылу несколько крупных и хорошо вооруженных отрядов братьев славян.

— Конечно же, там понадобятся и наставники по военному делу, и наше самое лучшее оружие, и потребные припасы. Но уж это-то мы вполне в состоянии организовать, — грустно улыбнулся я. — Однако там, в Сербии, в Черногории, в Болгарии, днем с огнем не отыщешь человека, способного объединить разрозненные группы партизан в интернациональные бригады. А бригады сии в армии…

— Так это же… — вспыхнул круглыми глазами от радости Милютин.

— Именно что, сударь! Именно! Это дело для львов! Для покорителей Ташкента и Кавказских горцев. Истинные радетели идеи славянского единства под эгидой Державы должны будут делом доказать свои высокопарные лозунги. Там найдется место не только прославленным генералам, но и тем господам, чьим долгом станет возжечь огонь борьбы в сердцах покоренных турком народов!

— Господи, как просто, — с облегчением вздохнул Милютин. — И как скоро, по-вашему, изнывающие под пятой мусульман славяне будут готовы выступить?

— Дайте подумать, Дмитрий Алексеевич… Думается мне, уже этим летом до нас дойдут вести о первых таких выступлениях.

— Но как? Как вы можете определять такое… Да еще со столь пугающей точностью?

— Ну и чего же в том этакого, — хмыкнул я. — Весной в Порте собирают налоги, а с началом лета начинается сбор недоимок. Казна султана пуста, как барабан. Так что со славян теперь станут сдирать последнюю шкуру. К середине лета, у нас должны быть готовы к отправке на полыхающие восстаниями Балканы и караваны с оружием, и отряды военных советников.

— Мы что же? — поморщился военный министр. — Мы — Империя? Мы — императорская армия?

— А для нас время наступит позже. Много позже. Хорошо, если к лету семьдесят седьмого успеем разродиться.

На том наша приватная беседа и закончилась. Задумчивый Милютин стал как-то вяло реагировать на попытки обсудить с ним подготовку к войне. Так что мне не оставалось ничего иного, как, отговорившись делами, отправить гостя восвояси.

Забегу немного вперед, и поведаю о неожиданных результатах этого разговора тет-а-тет. К вящему моему удивлению, Милютин вдруг резко переменил мнение касательно изобретенных Барановским полевых орудий. Стал яростным их сторонником и даже более того: до того нахвалил новую пушку своему высочайшему патрону, что морское министерство тут же заказало проектирование нового оружия для новейших броненосцев нашему с Владимиром Степановичем проектному институту.

Признаться, инженер уже давным-давно вел работы в этом направлении. Полевые пушки — дело нужное. Но войскам еще нужно было оружие помощнее. Гаубица. Адская штуковина, способная забрасывать пол пуда взрывчатки за горизонт.

Главный калибр боевого корабля же — нечто совершенно иное. Там следовало предусмотреть множество сопутствующих механизмов. Всякие там поворотные башни, системы поднятия ствола, и, что самое, на мой взгляд, главное — дальномер! Без этой штуки даже самая лучшая в мире пушка всего лишь несколько тонн бездарно изведенного металла!