Вор времени

Как вдруг возникло движение в воздухе, впервые за несколько лет. Клубки пыли покатились по полу. Крошечные пылинки замерцали, кружась в лучах света, что с трудом пробивались сквозь грязную крышу. В окружающем пространстве пришла в движение, невидимо и едва уловимо, материя. Она поступала из бутербродов рабочих, из скопившейся в сточных канавах грязи и голубиных перьев, молекулами и атомами она незаметно стекалась в центр пустого склада.

Материя закрутилась спиралью. В конце концов, приняв несколько странных, древних и кошмарных образов, она превратилась в леди ле Гион.

Леди ле Гион качнулась, но все же сумела сохранить вертикальное положение.

Потом появились другие Аудиторы, и когда это случилось, могло показаться, что на самом деле они всегда не были здесь. Мертвая серость света просто приняла отчетливые очертания, они появились как корабли из тумана. Вы пристально смотрите на туман и вдруг понимаете, что часть его на самом деле — это корпус, и он надвигается, и вам остается только бежать со всех ног к спасательным шлюпкам.

— Я не могу больше перевоплощаться туда-сюда, — сказала леди ле Гион. — Слишком болезненно.

«О, вы можете объяснить, что есть боль? — сказал один. — Мы часто задумываемся над этим».

— Нет, вряд ли. Это относится к… телу. Не слишком приятное ощущение. Начиная с этого мгновения я остаюсь в теле.

«Это может быть опасно», — сказал один.

Леди ле Гион пожала плечами.

— Мы через это уже проходили. Это всего-навсего внешняя оболочка, — ответила она. — И подумать только, именно эта оболочка так упрощает общение с людьми!..

«Вы пожали плечами. И говорите ртом. Отверстием для воздуха и еды», — сказал один.

— Поразительно, верно?

Тело леди ле Гион отыскало старый ящик, подтащило поближе и село на него. Мышцы действовали почти автоматически.

«Вы ведь не едите, не так ли?» — сказал один.

— Пока нет.

«Пока нет? — сказал один. — В связи с этим возникает весьма неприятный вопрос об… отверстиях».

«А как вы научились пожимать плечами?» — сказал один.

— Тело делает это самостоятельно, — ответила ее светлость. — Раньше мы этого не понимали, да? Судя по всему, большую часть вещей оно исполняет автоматически. Не требуется ни малейших усилий для того, чтобы стоять вертикально. И с каждым разом любое движение становится проще.

Тело изменило положение и скрестило ноги. «Поразительно, — подумала она. — Оно само сделало так, чтобы ему стало удобно. Мне не пришлось даже думать об этом. А мы и не подозревали».

«Могут возникнуть вопросы», — сказал один.

Аудиторы ненавидели вопросы. Они ненавидели их почти так же сильно, как решения, а решения — почти так же, как индивидуальную личность. Но больше всего они ненавидели то, что движется беспорядочно.

— Поверьте, все будет в порядке, — промолвила леди ле Гион. — Мы не будем нарушать никакие правила. Всего-навсего остановится время, вот и все. После этого воцарится идеальный порядок. Все живы-здоровы, только не двигаются. Очень аккуратно.

«И мы сможем завершить систематизацию», — сказал один.

— Именно так, — подтвердила леди ле Гион. — Этот человек сам хочет закончить работу. Как ни странно, он совершенно не задумывается о последствиях.

«Превосходно», — сказал один.

Возникла одна из тех пауз, в течение которой никто не был готов говорить, а потом…

«Опишите нам… На что это похоже?» — сказал один.

— Похоже что?

«Быть безумным. Быть человеком», — сказал один.

— Очень необычные ощущения. Дезорганизация. Мышление происходит одновременно на нескольких уровнях. Существуют явления, которым мы не придумали названия. Например, мысль о еде приобрела для меня некоторую притягательность. Тело говорит мне об этом.

«Притягательность? Как притяжение?» — сказал один.

— Да-а. Еда притягивает человека.

«Еда в больших количествах?» — сказал один.

— Даже в маленьких.

«Но насыщение — это просто функция. Какая может быть… притягательность в выполнении функции? Достаточно понимания того, что она жизненно необходима для выживания», — сказал один.

— Этого я объяснить не могу, — ответила леди ле Гион.

«Вы настойчиво продолжаете использовать личное местоимение», — сказал один Аудитор.

«И вы не умерли! — добавил один Аудитор. — Быть личностью значит жить, а жить значит умереть!»

— Да. Я знаю. Но людям необходимо использовать личные местоимения. Они делят вселенную на две части. Темноту за глазами, где живет тихий голос, и все остальное. Это… ужасное чувство. Тебя как будто… непрерывно допрашивают.

«А что такое тихий голос?» — сказал один.

— Иногда мышление похоже на разговор с другим человеком, но этот человек — тоже ты.

Она поняла, что ее слова встревожили остальных Аудиторов.

— Мне бы не хотелось пребывать в этой оболочке дольше, чем это необходимо, — сказала она и вдруг поняла, что солгала.

«Мы вас не виним», — сказал один.

Леди ле Гион кивнула.

Аудиторы могли заглядывать в головы людей. Могли видеть там возникновение и бурление мыслей. Но читать мысли они не могли. Потоки энергии перетекали от одного нервного узла к другому, мозг сверкал, словно страшдественская игрушка. Но что именно там происходит, Аудиторы не понимали.