Вор времени

Лобсанг проглотил мгновенно возникший комок в горле.

Свет померк. Тени исчезли.

— Есть процесс, который называют смертью, а есть личность, которую называют Смертью, — пояснила Сьюзен. — Так получилось. А я — внучка Смерти. Ты успеваешь за ходом моей мысли?

— Успеваю, но до этого момента ты казалась мне вполне обычным человеком, — пробормотал Лобсанг.

— Мои родители и были обычными людьми. Есть генетика, а есть генетика. — Сьюзен помолчала. — Ты тоже выглядишь вполне по-человечески. Ты удивишься, узнав, насколько популярен в этих частях света человеческий облик.

— Но я и есть человек.

Сьюзен улыбнулась, и ее улыбка, появись она на лице человека, не столь уверенного в себе, могла бы показаться… нервной.

— Да, — сказала она. — И нет.

— Нет?

— Возьмем в качестве примера Войну, — предложила Сьюзен, слегка изменив тему разговора. — Крупный такой мужчина, любит похохотать, иногда после еды издает непристойные звуки. Вполне обычный человек, мало чем отличающийся от ближнего своего. А ближе всего к нему Смерть. У него тоже почти человеческий облик. А все потому, что люди привыкли давать обличья своим идеям… Они мыслят образами. Человеческими образами…

— А можно вернуться немного назад? К тому моменту с «да» и «нет»?

— Твоя мать — Время.

— Никто не знает, кто моя мать!

— Я могу отвести тебя к повитухе, — пожала плечами Сьюзен. — Твой отец нашел лучшую из лучших. Она приняла тебя. Повторяю, твоя мать — Время.

Лобсанг застыл с открытым ртом.

— Мне было проще, — продолжила Сьюзен. — Когда я была маленькой, родители разрешали мне навещать дедушку. Тогда я думала, что у каждого дедушки есть длинный черный плащ и бледный конь. А потом папа с мамой решили, что, возможно, такая среда не слишком хорошо влияет на ребенка. Их вдруг начало волновать, какой я вырасту! — Она невесело рассмеялась. — Знаешь, я получила достаточно странное образование. Математика, логика и все остальное. А потом, когда я была чуть младше тебя, в моей комнате вдруг появилась крыса, и оказалось, что все мои знания не соответствуют действительности.

— Я — человек! Веду себя как человек! Я догадался бы, если б…

— Ты вынужден был жить в этом мире. Иначе как бы ты научился быть человеком? — сказала Сьюзен самым ласковым тоном, на который только была способна.

— А мой брат? Как быть с ним?

«Вот и все», — подумала Сьюзен.

— Он тебе не брат, — призналась она. — Я немного солгала. Прости.

— Но ты же сказала…

— Я должна была подготовить тебя, — ответила Сьюзен. — Боюсь, в подобных ситуациях нельзя говорить все и сразу. Он тебе не брат. Он и есть ты.

— Тогда кто я такой?

Сьюзен вздохнула.

— Тоже ты, — ответила она. — Вы оба — ты.

* * *

— И была я, и была она, — сказала госпожа Ягг. — И появился ребенок, никаких проблем, но такие минуты всегда бывают трудными для молодых мамаш, а еще было… — Она замолчала, прищурилась, словно заглядывая в окна воспоминаний, — такое чувство, как будто мир запнулся, и была я с ребенком на руках, и я посмотрела на саму себя, принимавшую роды, и тогда я тоже посмотрела на себя, а я посмотрела на себя и сказала: «Отличная работа, госпожа Ягг», а она, то есть я, сказала: «Уж правдивей некуда, госпожа Ягг», а потом началось нечто странное, и осталась одна я с двумя младенцами на руках.

— Близнецами, — подчеркнула Сьюзен.

— Можно назвать их близнецами, да, конечно, — признала госпожа Ягг. — Но лично я всегда считала близнецами две души, родившиеся один раз, а не одну душу, родившуюся дважды.

Сьюзен ждала, а госпожа Ягг явно вошла во вкус рассказа.

— И тогда я говорю тому мужчине, да так и говорю: «Ну а дальше-то что?», а он мне так в ответ: «А это тебя касается?», а я ему: «Ну конечно касается, пусть посмотрит мне в глаза, я всем и вся говорю правду, ничего за пазухой не держу». А сама думаю: «Вот ты попала в беду, госпожа Ягг», потому как все вдруг стало таким мифтическим-мифтическим.

— Мифическим? — переспросила учительница Сьюзен. — Или мистическим?

— И тем и другим. А такая вот мифтическая ситуация всегда грозит бедой. Но мужчина только улыбнулся и сказал, что парнишку нужно вырастить и воспитать настоящим человеком, вот тут я и подумала: «Да, теперь все действительно мифтически». Я видела, он понятия не имеет, что делать дальше, а значит, всем придется заниматься самой.

Госпожа Ягг затянулась трубкой, и ее глаза сквозь дым сверкнули на Сьюзен.

— Не знаю, девонька, насколько богат твой опыт в таких вещах, но иногда сильные мира сего, задумывая свои грандиозные планы, забывают о всяких мелких деталях.

«Ага, — подумала Сьюзен. — Я и есть такая мелкая деталь. Однажды Смерти взбрело в череп взять к себе лишенного матери ребенка, и я стала такой вот мелкой деталью». Она понимающе кивнула.