Вор и убийца

Пронзительный человеческий вопль разорвал ночную тишину. Кто-то кричал за поворотом дороги, где осталась большая часть крысоловов. Чужое отчаяние проняло сильнее холода, я оцепенел и слушал, крутя головой в разные стороны. Страх, как гусеница, заползал в душу. Так кричат только перед лицом лютой смерти. Вопль перешел в истошный визг и в один миг прервался.

Я побежал к трем холмикам у дороги, оставляя на снегу следы в два дюйма глубиной. Три растерзанные мертвые лошади лежали там же, где я видел их в последний раз. Трупы рвали клыками и когтями, снег вокруг был истоптан и залит кровью, в двух местах темнели куски вырванной плоти. Я вдыхал морозный воздух, перемешанный с запахом скотобойни, и убеждал себя, что вокруг только конская кровь. Ведь, кроме лошадей, тут никого не было.

Где же кинжалы? Я вспахивал ладонями снег и после каждого удара сердца ждал смертоносного рыка за спиной. Однако округа вновь погрузилась в тишину, лишь изредка в лесу поскрипывали деревья да собственное дыхание нарушало легшее на дорогу безмолвие.

Не найдя ничего, я выпрямился. Сердце немного успокоилось. Куда идти и что делать? Следы колес нашей повозки вперемежку с круглыми отпечатками лошадиных копыт уходили в ночь. Рой не мог угнать телегу слишком далеко, они должны остановиться и ждать меня, в конце концов! Но, чтобы идти за повозкой, нужно хоть что-то держать в руках. На случай встречи с местным зверьем.

Я направился к повороту на Бранд, где лежали мертвецы; те, кого прикончили стрелы эльфа и мои аркебузы. Шел крадучись, не по дороге, а у деревьев. На проселке я виден, как на пустом столе с белой скатертью. Ступал осторожно и тихо, магия воровского бога наполнила меня. Я видел сквозь мглу, я превратился в слух.

Добравшись до поворота дороги, нырнул под ель у обочины, чтобы укрыться от постороннего взгляда. Мертвых крысоловов здесь не было, только трупы их лошадей и отметины на снегу. Людей утащили по дороге. Туда, где кричали и куда требовалось идти. Нет, я не собирался лезть на рожон, но я должен был представлять, с чем мы столкнулись, и мне требовалось оружие! Я найду его там, где лежат мертвецы. Магия дала прилив сил и притупила страх.

Обогнув заросли, поспешно сделал несколько шагов назад. Под ветви и в темноту! О Харуз! Я потянулся к магии, сливаясь с мглой ночного леса. Картина, представшая в трех дюжинах шагов впереди, была достойна кисти безумного художника! Дьявольское пиршество в глубинах ада!

Восемь тварей терзали человеческое мясо. Мертвых крысоловов стащили в одно место на обочине дороги, и теперь волкообразные чудовища отрывали от трупов куски плоти, набивая человечиной свое нутро.

Язык не поворачивался назвать их волками. Мертвая тварь, что обнаружилась рядом со мной, весьма напоминала серого, но она была бездыханной и мало впечатлила меня. Эти же, в холке высотой с мастифов, с изогнутыми колесом спинами, совсем не походили на волков. В страшном безмолвии они разрывали крысоловов на куски: без звериного рыка, оскаленных клыков и стычек за лучшую часть добычи. Иногда окровавленное мясо кидалось под ноги ближайшего собрата, который с жадностью набрасывался на него. Мне было не понять, зачем они подкармливают друг друга, любой хищник ведет себя иначе.

Казалось, вижу жуткое сновидение, только эти твари находились здесь, предо мной, наяву. Одна из них даже испустила дух, ее тело согревало меня, но была ли в ней жизнь? Та жизнь, которая в груди у всех смертных? Этих существ породило нечто противоположное жизни, хотя их сердца тоже гнали по жилам теплую кровь. Я вспомнил о крике, который совсем недавно разорвал тишину. То был пронзительный вопль обреченного, узревшего пред собой оживший ночной кошмар.

Мысли о несчастном посеяли внутри ростки паники, меня охватил страх, захотелось бежать, прижимаясь к земле, скуля и не оглядываясь. Попытался совладать с собой и ненадолго утратил ощущение времени. Опустив голову, боролся с липким страхом. Сейчас требовалось только одно: сдержаться и не побежать! Я справился с собой, когда понял, что по-прежнему остаюсь на месте.

Я тянулся к магии воровского бога всем своим естеством. Мог слышать, как невозможно человеку; шагать, не издавая ни звука; видеть в ночи, сливаться с темнотой — но не раствориться перед лицом смертельной опасности, как бы ни хотелось этого сейчас! Хорошо хоть ветер дул в мою сторону, не тревожа пирующих тварей запахом живой добычи. Благодарение небесам! Я бесшумно, фут за футом, отходил вглубь леса, однако до опушки было все еще близко.

Очень близко! Сразу две твари-людоедки оторвались от мертвецов. Одна принялась вертеть мордой, а вторая высоко задрала нос, пытаясь уловить новый запах. Потом она направилась в мою сторону. Бог Отец и Бог Сын! Я неслышно зашептал слова молитвы, не шевелясь и как будто не дыша, чтобы ничем не выдать свое присутствие. Мое спасение в единении, слиянии с ночной тьмой.