Вор и тьма

Подземный лабиринт Черного замка опутывала сеть тайных ходов. Заловили бы нас тут, не схватись Нурогг, или кем он там стал, с Низверженным; я был уверен в этом. Но мы беспрепятственно ступали дальше. Дважды спускались на уровень ниже, а теперь поднимаемся по винтовой лестнице, которой нет конца.

— Куда идем? — в очередной раз спросил я.

— Почти до южной стены добрались, — на сей раз монах ответил, — и помолчи хоть немного, Гард. Рядом могут оказаться чужие уши.

Я мысленно выругался. Кровь и песок! Как будто я только и делаю, что чешу языком.

Лестница выровнялась. Ступени уперлись в каменную дверь; мы добрались до выхода из тайного тоннеля. Велдон передал свой фонарь дочери, чтобы та осветила стену, по которой церковник принялся шарить руками. Ищи, святой отец, коль такой умный. К моему разочарованию, инквизитор провозился недолго.

Дверь начала открываться, и в ту же секунду послышался гомон людских голосов и стоны. Куда ты нас завел, Велдон! Алиса зашипела дикой кошкой. Из огня да в полымя!

Церковник обреченно опустил голову, потом вскинул ее и отшатнулся, словно после удара плетью. Инквизитор поднял правую руку, выставив ее пред собой. Пальцы церковника дрожали. С них закапала кровь. Капли истаивали в воздухе, не долетая до каменной плиты пола, на которой стоял монах. Он колдует! Томас Велдон вновь обратился к диавольской, как сам об этом толковал, силе Низверженного!

Перед монахом заклубился туман, он быстро окутал сначала церковника, а потом, опустившись на десяток ступеней, и всех нас.

— Гасите фонари да живо ко мне! — Томас Велдон шагнул в помещение, откуда раздавались крики, стоны и прочий шум.

— Куда ты, старый дурак! — вырвалось у меня; его же сейчас увидят…

Однако не слышно, чтоб наверху хоть что-то изменилось. Томаса Велдона попросту не заметили!

— Похоже, он знает, что делает, — молвила Алиса.

Открыв крышку фонаря, леди Кайлер дунула внутрь, чтобы погасить фитиль. Свой светильник Лилит уже затушила. Мы погрузились в почти полную темноту — тусклый свет из дверного проема слабо освещал лестницу.

Я чертыхнулся. Поймал на себе взгляд Лилит, который мог бы убить, кабы дочь инквизитора испустила из себя хотя бы чуть больше ненависти. Я выдохнул, и озлобленный взор оставил меня. Оставив оба своих фонаря на каменных ступенях, Лилит поспешила за Велдоном.

— Не шути так при ней, — произнесла Алиса. — Лилит обратили совсем недавно, и нынче ей очень тяжело. Чувства обострены, внутри пустота, которую надо заполнить. Либо убийствами, либо чем-то еще. Любовь к родителю лучше, чем чужие смерти.

Алиса говорила с горечью. А что внутри нее самой? Затянулась ли рана, нанесенная превращением в кинжал избранных?.. Но не время и не место для подобных разговоров. На ступенях остался и фонарь Алисы, а она сама зашагала наверх. Я поспешил за тенью.

Томас Велдон, Лилит и Алиса стояли в начале тускло освещенного длинного — с сотню шагов, а то и больше — помещения. Перед ними прямо на полу лежали одиннадцать трупов — мертвые стражи. В нос бил запах крови. Чуть впереди за ширмой из серой ткани расположился лазарет. На приземистых кушетках — десятки раненых прислужников Низверженного: кто-то бьется в бреду, кто-то тихо стонет, а некоторые кричат во весь голос от боли и того, что с ними делают врачеватели. Меж ранеными сновали два десятка людей в орденских рясах.

Я непроизвольно схватился за мечи. Ширмы, отделяющие мертвых от раненых, стояли неплотно одна к другой, и нас сейчас обнаружат!

— Тише, Гард, — послышался спокойный голос церковника. — Я облек нас заклятием для отвода глаз… Пришлось снова использовать темное ведовство Неакра.

Монах тяжко вздохнул, продолжив:

— Они нас не увидят и не услышат. Магов здесь нет, уловить и развеять мое колдовство некому. Разве что мы сами вдруг натолкнемся на кого-нибудь из них.

Сотворенный Велдоном туман по-прежнему окружал нас. Заклятие действует, иначе чужаков уже бы приметили.

— Где мы?

— В одной из казарм, — ответила Алиса. — У южной башни их девять. Видно, одну срочно отвели для раненых. Снаружи двор для упражнений и ворота из замка.

— Идемте же, — инквизитор решительно направился к выходу, — не будем медлить, и, ради всех святых, не шумите лишний раз и ступайте прямо за мной.

Я покрылся холодным потом. Предстояло пройти мимо множества глаз и не задеть никого из снующих орденских прислужников. Но это лучше, чем прорываться с боем. Мне довелось идти последним. Происходящее напоминало дурной сон. Явь, смешанная с кошмаром. Я ступал, держа в опущенных руках оба тесака — ничего не мог с собой поделать. Все казалось, что следующий взгляд не проскользнет мимо, а вцепится в непонятных пришельцев, и поднимется крик.

Однако мы ступали незамеченными, окруженные колдовским туманом. Магия не только отводила взор и заглушала издаваемые нами звуки. Она убирала с пути Велдона приспешников Низверженного: один из них вдруг решил снова осмотреть умирающего и вернулся к его кушетке, другие сильнее погружались в свое занятие, не поднимая взора от ран, а кто-то просто замирал в задумчивости.