Вор и тьма

— Впервые за много лет чужая воля не правит мной. Это было страшно. — Девушка застыла, ее рука замерла у моего виска, взгляд устремился куда-то вдаль. — Теперь, только теперь я понимаю, какая жуть владела мной.

Алиса вдруг разрыдалась и ткнулась лицом мне в грудь, я обнял ее казавшиеся хрупкими плечи, а она продолжала:

— Я была не своя… Чудовище!.. Кинжал избранных… Ты…

Она посмотрела в мои глаза.

— Ты будешь любить, зная, сколько на мне смертей?

Леди Кайлер испуганно смотрела в мои глаза, пытаясь отыскать там ответ, губы ее задрожали. Я поцеловал их, Алиса обмякла. Успокоилась. Я любил ее больше жизни, и моя любимая знала это…

— Надо покинуть замок, — сказал я, когда мы пришли в себя. — Тебе известно, как выбраться отсюда?

— Дорогу-то наверх я найду, — ответила Алиса; она полностью взяла себя в руки и снова походила на совершенное оружие; лишь когда смотрела на меня, взгляд ее менялся. — Но снаружи больше сотни стражей. Мечники и арбалетчики, и это малая часть тех, против кого вскорости надо будет биться.

— Отчего они еще не здесь? — Этот вопрос терзал меня с момента, как исчез Альбрехт Огсбург. Я не понимал, почему толпы приспешников Низверженного не хлынули в подземный храм, чтобы схватить либо просто расправиться с нами.

— Идем, — Алиса кивнула на отца Томаса, — он должен разуметь более нашего.

Она права. Все, что ни произошло в святилище возвратившегося бога, случилось явно не без участия инквизитора. Спустившись с пирамиды, мы приблизились к церковнику. Стоя на коленях, Томас Велдон негромко читал молитву и водил ладонями над бесчувственной дочерью. С рук монаха на грудь Лилит падало теплое свечение.

— Снова золотой свет… — прошептал я.

— Ничего не вижу, — сказала Алиса, чем изрядно удивила.

Вмешиваться нельзя, и мы покорно ждали, когда отец Томас закончит святую волшбу. Он слыл сильнейшим магом-врачевателем Матери Церкви.

Я и Алиса держались за руки, как подростки в пору первой любви. Я блаженствовал, ощущая близость Алисы, ее аромат; а чуть в стороне орк деловито раздевал труп офицера. На нас Нурогг внимания не обращал, да и мне плевать на него: пусть творит что пожелает; он и занимался чем хотел — обчищал мертвеца: из одежд офицера многое больше подходило для носки, чем перепачканные кровью штаны, куртка и рубашка сотника.

— Всё, — инквизитор уселся прямо на мраморные плиты, говорил он еле слышно, — сделал всё, что требовалось, и даже больше; Лилит отныне в полном здравии. Мне требуется время. Чтобы восстановиться.

— Она спит? — поинтересовался я.

Дочь инквизитора мерно вздыхала во сне. Смертельная бледность уходила, ее кожа розовела с каждым вдохом. Какой же она все еще ребенок…

— Спит, — устало молвил Велдон. Глубоко натянутый капюшон скрывал верхнюю часть лица. — Очень большая кровопотеря, но Господь не отвернулся от нее и после проклятых тенет Низверженного! Господь направил меня, дал мне сил, и я исцелил ее…

Смолкнув на миг, Велдон добавил:

— …мою дочь.

Возникло безмолвие, которое вдруг нарушила Алиса Кайлер:

— Это я привела Лилит к Низверженному!

— Что? — встрепенулся отец Томас.

Он вскочил на ноги. В мгновение ока исчезли опустошенность и бессилие инквизитора.

— Что ты сказала? — Монахом верховодила едва сдерживаемая ярость.

Я и Алиса отшатнулись. Капюшон, что скрывал его глаза, упал на плечи, и мы узрели ужасный облик Томаса Велдона!

Правая половина расцарапанного лица инквизитора как будто отжила век: от скулы и выше кожа превратилась в старческую. Покрылась глубокими морщинами и бороздами, правую половину лба исполосовали складки, а под седой и белой как снег правой бровью на нас с лютой ненавистью таращился выпученный, налитый кровью глаз, чья злоба многократно покрывала вспышку ярости, поднявшую Велдона с плит.

Глаз постоянно вращался, словно принадлежал безумцу в припадке бешенства, и этим глазом на нас глядел вовсе не Томас Велдон. Но кто? Я вспомнил имя, которое произнес Альбрехт Огсбург, призывая инквизитора на черную пирамиду. Точнее, уже сущность, что спала внутри отца Томаса и проснулась в тот миг. На меня сейчас смотрел обезумевший Неакр.

Но и сам церковник отнюдь не добро глядел вторым глазом на Алису. Я шагнул к инквизитору, загородив девушку плечом.

— Папа, — позвала Лилит.

Монах обернулся на зов очнувшейся дочери. Лилит поднялась, подошла к отцу, без страха посмотрела на его изувеченное лицо и подняла капюшон.

— Не вини Алису, — заговорила дочь инквизитора, — я и только я повинна в случившемся. Когда вы отправились в Запустение, я тайно последовала за вами. Сперва шла за лодками и думала показаться вам, когда отряд пристанет к берегу на ночлег. Чтобы успели зайти подальше и не с руки стало бы отправлять кого-нибудь со мной назад. Но…

Лилит замолкла, по-детски наморщившись, вспоминая совсем недавние события.

— Помню только лес и ваши уплывающие лодки. Я начала отставать, а потом увидела Алису.

— Что дальше? — спросил Велдон, когда Лилит снова замолчала.