Вор

На глаза навернулись слезы. Что я могу сделать? Мам, прости. Я все испортила.

— Я сделаю тебе одолжение, — быстро проговорил Рис. — Я буду держать его здесь, в Междумирье.

— Что? — переспросила я, потирая глаза тыльной стороной ладони.

— Или Башня, как ты ее называешь, — ответил он. — Ты можешь приходить, чтобы взглянуть на дневник, если будешь следовать правилам.

Он не оставил мне выбора. Я кивнула.

— Каковы правила?

— Ты ничего не говоришь об этом месте, ни о чем, что находится здесь, и особенно тебе не следует говорить обо мне и исследованиях, которые я провожу здесь. Ты не можешь ничего проносить через зеркало: ни книги, ни подушки, абсолютно ничего, что ты не принесла с собой. Мне не нужно ничего разлагающегося при попытке взять это в реальный мир.

— Реальный мир? — повторила я.

Он со вздохом сел в кресло напротив меня.

— Ты и вправду не имеешь ни малейшего понятия о том, где находишься?

— Я прошла через зеркало, — заявила я.

— И?

— И это все, — я всхлипнула. По крайней мере, слезы не угрожали покатиться из глаз. Может быть, перепады настроения закончились.

Он положил руки на подлокотники кресла, продолжая рассматривать меня своими неестественно светлыми глазами. Словно смотришь на ледник. Я съежилась под его пристальным взглядом.

Должно быть, я выглядела, словно потерпела крушение после всего этого. Рис выглядел взъерошенным как никогда.

— Ты не проходила через зеркало, — сказал он, наконец.

— Уверена, я проходила.

В его глазах отразился упрек.

— Ты вошла в зеркало, а не проходила через него. Мы внутри зеркала.

— Что? На самом деле? — изумилась я.

— Технически, ничего здесь на самом деле не существует, — заявил он. — Ничего, кроме того, что приносишь… всё остальное это своего рода иллюзия.

Я моргнула.

— Так… эта кушетка, — я провела рукой по мягкой обивке.

— Не реальна, — решительно сказал он.

— Это безумие! — воскликнула я, подпрыгивая на кушетке, тестируя ее.

Рис закатил глаза.

— Невозможно подделать такого рода глупость.

— Прости? — возмутилась я. Этот парень нажимал на мои больные точки с удвоенной силой.

— Послушай, Джун…

— Джул.

— Джул. Неважно. Смотри, это далеко за пределами твоего кругозора…

— Моего кругозора? — я рассмеялась. — Кто говорит так? За пределами кругозора.

Его лицо скривилось, словно от чего-то кислого.

— У некоторых людей есть словари.

— Некоторые люди родились в семнадцатом веке, — смеялась я.

Он слегка покраснел.

— Только потому, что ты не знаешь слово…

Моя недавно обретенная уверенность продолжала нарастать.

— О, я знаю это слово. Я понимаю, что ты пытаешься говорить со мной теми словами, которые, ты думаешь, я не знаю. Ну, у меня есть новости для тебя. Слова были моими единственным друзьями на протяжении практически шестнадцати лет, так что тебе нужно постараться удивить меня с помощью словаря, что я нахожу несколько пугающим. Хорошо?

Его глаза сузились.

— Ты не ведешь себя так в школе. В какие игры ты играешь?

Я провела рукой по волосам.

— Не знаю, — призналась я. — Это как… все голоса в моей голове исчезают. Кое-что об этом месте… — Ясность. Зеркало очистило мои мысли. — Ты чувствуешь себя иначе в этом месте?

Противоречивые эмоции отразились на его лице.

— Конечно, в чем вопрос?

— Вопрос? Ты знаешь, что происходит, так что помоги мне, наконец. Почему мой мозг сходит с ума?

Его губы сжались.

— Это место своего рода пространственная впадина между двумя мирами по обе стороны зеркала. Мы посередине — в Междумирье. Не так уж много известно об этом, ведь сделать зеркало практически невозможно, даже для его создателей. Это зеркало создал мой дядя Сорен, — произнес он, хмуря лоб. — Кстати говоря, это делает его больше моим, чем твоим. Мой дядя погиб более тридцати лет назад, но я нашел его в этом саду. Я бы взял его с собой, но зеркало не сдвигается с места, — угрюмо сказал он. — Думаю, оно связанно с местом, где находится, — внезапно он посмотрел на меня со строгостью во взгляде. — Если ты скажешь кому-нибудь что здесь, ты покойница.

Я нервно рассмеялась.

— Да кто мне поверит?

— Даже больше людей в этом городе, чем ты думаешь, — проворчал он. — Люди, руководящие школой, многое бы отдали, чтобы получить артефакт подобного масштаба. У Хэйвенвуда долгая история, связанная с магией и Зазеркальем — скорее всего именно из-за этого был выбран этот город для школы. Корпорация Унимо заинтересована в магии и в учениках школы. Я пока еще не уверен, что именно привлекает ее. Все, что я могу сказать наверняка так это то, что они хорошо потрудились, чтобы собрать фэйри и одичавших, а также представителей редких человеческих родословных, которые имеют мощную магию, — он смерил меня недоверчивым взглядом, — как ты.

— Фэйри и одичавшие? — переспросила я. — Что это?