Вор

Не открываясь от горячего язычка, подчинявшегося мне с такой охотой, расстегнул пуговицу, а затем и молнию на ее штанах, коснулся теплой ткани трусиков, уже успевшей пропитаться желанием Лизы. Простое нижнее белье, спорю, купленное на местном базаре за гроши, ощущалось в десятки раз эротичнее, чем дорогое кружевное, которое носили мои любовницы. Их упругие задницы, натертые до желтизны кремом для загара, выбритые от волос промежности не заводили меня так, как это неизбалованное косметикой тело. Все естественно, все так, как положено нормальной девочке. Красота и желание в первозданном виде. И она будит во мне истинные звериные инстинкты. Что-то первобытное, когда мужики были настоящими мужиками и за свою семью, за своих женщин могли руками мамонта разорвать. После возвращались с руками по локоть в крови и получали награду от той, которую спасли. А ночь безудержного, дикого секса не была пустой. Секс переливался в нечто большее, благодарностью за спасение был ребенок и от этого ночь становилась еще более желанной. Невозможно с чем-либо сравнить восторг оттого, что тебе дарят не только свое желание, а отдаются полностью, подчиняют за твои заслуги целую человеческую жизнь, рожая от тебя ребенка, воспитывая в нем твое продолжение, заботясь о нем…

Я сорвал с Лизы одежду, хотел видеть ее всю. Хотел овладеть ею и не выпускать из своих рук. Девчонка испугалась и напряглась, после того как я и сам остался голым перед ней. Такая маленькая, боялась принять монстра в виде меня. Стояла прямо передо мной без единой ниточки одежды на своем белом теле и с со страхом в глазах разглядывала меня. Придвинул ее к себе и хотел завыть, почувствовав прикосновение твердых сосочков и мягких волос между ее ножек к себе. Прижался еще сильнее, окунув свое возбуждение в тот самый треугольник волос… Толкнул немного бедрами и еще, еще погружался, доводя себя и ее до исступления от одних объятий и прикосновений, не переходя к чему-то большому. Малышка очень быстро расслабилась и ее страх уступил место бескрайнему желанию. Вот так. Теперь совсем хорошо.

— Обхвати меня за шею, — приказал соблазнительной крошке и голубые глаза размером с чайные ложки посмотрели на меня. В них блестела влага, как будто сообщая мне, что девочка уже готова. Эта влага подтолкнула меня к дальнейшим действиям — ведь я хотел смочить не только пересохшую душу. Она послушно обвила мою шею своими тонкими ручками и подпрыгнула, позволив подхватить себя по мягкие ягодицы. Я повалил ее на новую кровать, одеяло с покрывалом под нами всколыхнулись, матрас отпружинил, усилив впечатление того, что опустились мы не на простую кровать, а будто бы легли на розовые облака, вот-вот готовые поглотить нас и до смерти задушить в перламутровой неге.

В этот раз я даже не думал останавливаться и выходить из нее. Инстинкты взяли верх. Девчонке придется смириться с этим. Я до безумия хотел кончить в нее, наполнить, заполнить ее своим семенем, как бы в первую очередь доказывая себе самому, что малышка моя целиком и полностью, и никто не может претендовать на нее. Возможно, позже я передумаю и, если она залетит, девчонке придется сделать аборт. Вполне может быть, что так случится. Сейчас мне начисто снесло башню, но я не могу не допускать, что это просто от голодухи на нарах и последующего возвращения в город, где я родился и который с таким упорством хотел забыть.

Брал ее напористо, вышибая из ее светловолосой головки глупые мысли о других мужиках. Эту девочку трахать буду только я! Поднял ее ногу и вбил в нее свой член, заставив завыть в своих руках. Отлично! Будешь знать, как таскаться на свиданки с другими. Женщине не нужны ласки, ей требуется воспитание жесткой мужской рукой!

Я кончил, уже сбавив обороты, раз за разом окунаясь в море горячего женского сока и вытеснив его своими семенем, почувствовал, как оно потекло по моей коже, потом перекатилось в ее ложбинку, покрыв белой вуалью порозовевшую от трения нежную плоть…

Глава 22

— И что же, Антоша, привело тебя ко мне? Дело чести, говоришь?

Куликова встретили на пороге. Сам. И уже по тому, что Захарыч жестом пригласил его в большой каминный зал, автомеханик сделал вывод, что поторопился. Сильно поторопился с желанием задействовать настолько влиятельного человека.

— Да, Эдуард Захарович, — парень опустился на самый краешек кожаного дивана, что стоял прямо напротив кресла, куда как на трон опустился владелец данной фазенды, больше напоминающей президентский дворец. — Вы уж простите, что так срочно, но вы знаете, я честный человек, работаю, делаю машины, не обманываю.