Основатели Handspring Puppet Company, создавшей легендарный спектакль «Боевой конь», покоривший Лондон и Бродвей, — прекрасный образец такой своевременной рефлексии. Для большинства театральных зрителей «Боевой конь» стал первым знакомством с творчеством Адриана Колера и Бэзила Джонса, но этот творческий дуэт ставил оригинальные и запоминающиеся спектакли с куклами начиная с 1980-х. «Боевой конь» ознаменовал для них более личную перемену. «„Конь“ был первой пьесой за тридцать лет, в которой мы сами не выходили на сцену, — рассказал Джонс. — В тот момент совпали два обстоятельства: первое — мы писали книгу о нашей работе, второе — впервые выступали режиссерами, а не актерами кукольного спектакля. Нам вдруг пришлось глубоко задуматься о том, что мы делаем и почему, и ответить на вопрос: „Почему именно куклы?“»
Джонс со смехом признается, что раньше никогда не размышлял об этом.
Меня он раздражал, как танцора, наверное, раздражает вопрос журналиста: «Почему вы танцуете?» — «Работа у меня такая». Но на самом деле это очень хороший вопрос, потому что нам пришлось задуматься: «А что особенного дает использование кукол на сцене?» Теперь мы об этом написали и сами гораздо лучше стали понимать, что особенного в нашем деле, и готовы проповедовать эту идею. Потому что я считаю, это необыкновенный молодой вид искусства, способный на мощнейшее воздействие, который остается при этом практически невидимым.
В частности, Джонс отмечает, что с помощью кукол удается отразить на сцене те элементы повседневной жизни, которые исторически «оставались за рамками драматического канона». Поскольку невозможно было требовать, чтобы дети и младенцы, не говоря уже о животных, ежедневно выходили на сцену и исполняли свои роли, драматурги часто исключали из сюжета таких персонажей. Еще один сильный эффект от кукол в театре — куклы могут служить «эмоциональными протезами». Человеку, пережившему эмоциональную травму, «легче обсуждать эту травму через посредство такого „протеза“, чем говорить о своем опыте напрямую, — замечает Джонс. — Например, о том, как это тяжело и больно, когда отец сидит в тюрьме и что это для вас значит. С куклами это менее болезненно».
Сквозь все творческие проекты Колера и Джонса проходит одна тема. От работы с детьми из поселков для чернокожих в Южной Африке, где еще свежа память об апартеиде (они сами выросли в таком поселке), до спектаклей, где главными действующими лицами становятся животные, Колер и Джонс приносят дар речи тем, кто принужден молчать. Я не был удивлен, когда узнал, что они основали Handspring Trust for Puppetry Art — некоммерческую организацию, которая занимается поиском, обучением и продвижением молодых артистов-кукловодов из сельской местности и поселков в окрестностях Кейптауна, недалеко от фабрики, где изготавливаются театральные куклы. И я не удивлен, что творческая компания Колера и Джонса выросла до двух десятков постоянных сотрудников помимо множества кукловодов. Когда вы задумываетесь о масштабных вопросах, ответом на которые становится ваша деятельность, естественно, что и ее масштабы увеличиваются.
Дорасти до целостной картины
Колер и Джонс стали задумываться над более масштабными вопросами о смысле своей работы после того, как взяли на себя руководящие роли; это не редкость. Точнее, не редкость среди тех, кто успешно справляется с ролью лидера. Причиной неудач часто оказывается то, что руководитель «не дорастает» до того, чтобы уделять должное внимание вопросам (а не ответам), на которых должна сосредоточиться организация. Пожалуй, неслучайно, что идейными вдохновителями и лидерами-визионерами обычно оказываются предприниматели, в особенности такие, которых Ewing Marion Kauffman Foundation называет высокоэффективными предпринимателями: это люди, умеющие воспользоваться технологическими достижениями и создать решения, переворачивающие отрасль. Стив Джобс, Робин Чейз (Zipcar), Энн Вожицки (23andMe), Диана Грин (VMware), Джефф Безос (Amazon) и другие — все они начинали с того, что ставили острые вопросы, обладая для этого капиталом вопросов.