Вопросы — это ответы. Как искать прорывные идеи и решать сложные проблемы на работе и в жизни

Благодаря этому визиту я осознал, что Диамандис и его команда профессионально задают большие вопросы. Их организация создана именно для этой цели, и они заботятся о том, чтобы делать это как можно лучше. Например, интересная сторона их работы — встречи с советом писателей-фантастов, которые «помогают придумывать, каким может быть будущее», и искать «творческие идеи, которые по-настоящему вдохновляют». Раз в год проходят «саммиты визионеров», где люди с большим капиталом вопросов (такие как Джеймс Кэмерон, Ларри Пейдж, Ануше Ансари, will.i.am) встречаются с попечительским советом XPrize и обсуждают два главных вопроса: «Какие масштабные проблемы в мире нам стоит попробовать решить?» и «Как для этого можно использовать нашу модель поощрения?» Они составляют дорожные карты для главнейших задач современности. На данный момент это борьба с изменением климата, экологичное жилье, предоставление доступа к образованию и пилотируемый полет на Марс. Дорожные карты, по сути, разбивают эти огромные вопросы на ряд частных, решение которых можно поощрять промежуточными призами. Найти, в какой момент и за что именно назначить награду, — это, на мой взгляд, самая сильная компетенция фонда XPrize. Во-первых, нельзя сильно ограничивать решение, заранее формулируя условия слишком конкретно; во-вторых, идея должна представляться и участникам, и спонсорам достижимой в разумные временные рамки; наконец, величина приза должна быть достаточной, чтобы мотивировать великие умы приложить свои таланты именно в этом направлении. Разумеется, критерии победы должны быть однозначно ясными и объективными. Например, приза Tricorder удостаивалось первое устройство, которое диагностирует десять распространенных заболеваний с такой же точностью, как консилиум из пятнадцати дипломированных врачей.

Можно сказать, что специализация XPrize — это мыслить грандиозными масштабами, и такая специализация не только у них. Более того, складывается целая отрасль, которая занимается критически важным делом — постановкой вопросов-катализаторов. Такие компании, как InnoCentive и NineSigma, созданы специально для организации конкурсов с прямым финансированием, которые привлекают новаторов извне для научно-исследовательских разработок. Они тоже думают о том, как усовершенствовать процесс, и у них очень хорошо получается конструировать вопросы, обеспечивающие наиболее инновационные решения и привлекающие самый широкий круг участников.

К этой же отрасли — или, точнее будет сказать, экосистеме — я бы отнес медиалабораторию MIT. Мне посчастливилось работать буквально в двух шагах от этого известного центра инновационного системного мышления. В свой недавний визит туда я беседовал с директором Джоем Ито о проектах и миссии лаборатории. Если кратко, объяснил он, ее цель — «создать пространство, где мы постоянно задаем вопросы и обеспечиваем условия для случайных совпадений». В лаборатории заняты около восьмисот сотрудников, студентов и исследователей; Ито называет ее «маленьким ашрамом вопросов». Сравнение очень удачное; каждые полгода лаборатория проводит особые мероприятия для компаний-спонсоров, которые доверяют ей «изучать те области, которые иначе остались бы неизученными». Дважды в год «тысяча человек из корпораций приезжает сюда и включается в этот режим работы: исследование, открытость, эксперименты, — и у всех получается».

Здесь тоже очень хорошо подумали над тем, как лучше ставить масштабные вопросы. Центральное место в работе лаборатории занимает постоянный обмен мнениями между людьми, которые отвечают за воплощение решений в реальность, и людьми, которые хорошо знают теоретические и передовые возможности новых технологий. Быстрый переход к созданию моделей и прототипов — «демоверсий», как их всегда называли в лаборатории, — один из ключевых принципов ее деятельности, поскольку это способствует совместной работе междисциплинарных команд. «Если вы хотите создать робота-учителя, а у вас в команде теоретик педагогики, инженер-механик и программист, им трудно будет найти общий язык для теоретических обсуждений, — объясняет Ито. — Но сделайте наглядную модель робота — и у них сразу найдутся точки соприкосновения для дискуссии».