Вопросы — это ответы. Как искать прорывные идеи и решать сложные проблемы на работе и в жизни

Я начал шестую главу с рассказа о моем друге Сэме Абеле и упомянул, что его уроки научили меня гораздо большему, чем просто лучше фотографировать. Отчасти я и до этого чувствовал, что моя работа и хобби взаимосвязаны. Во время учебы у Сэма я постоянно размышлял о том, как фотография соотносится со стремлением лучше задавать вопросы. Позднее мы с ним разработали общий курс для программы обучения руководителей в MIT «Лидерство и объектив: вопросы в кадре. Как раскрыть потенциал для идей и воздействия» совместно с фотокурсами Santa Fe Photographic Workshops. Фотография — отличная метафора, позволяющая говорить о фокусе, кадрировании, ближнем и дальнем плане и так далее. И наоборот, совет «выстроить композицию и ждать» можно истолковать и как практическое руководство к действию: сознательно отводить время на то, чтобы молча сидеть в некомфортной позе, понимая, что можешь быть глубоко неправ. Вот они, те же самые неправота, дискомфорт и молчание, которые напрямую способствуют появлению хороших вопросов.

^{Портрет Марии да Пенья Майи Фернандес из проекта Somos Brasil. Фото Маркуса Лайона}

После учебы у Абеля я стал иначе смотреть на фотографии — теперь я готов к тому, чтобы они своим содержанием бросали вызов моим фундаментальным убеждениям. Недавно я представил ему на рассмотрение свой творческий проект под рабочим названием Wonder Windows Walls («Чудо-окна-стены»), где постарался с помощью фотографий проследить путь от здоровых отношений к нездоровым и обратно к их оздоровлению. После рассказа Фулгама о смысле жизни мне захотелось самому увидеть ту школу примирения, которую Пападерос основал в Православной академии Крита. И вот, когда мы жили в Абу-Даби, нам с женой представилась возможность посетить Крит в сентябре 2010 года. Мы остановились в доме у критских потомков бойцов германского Сопротивления. Они показывали нам старые фотографии, рассказывали о подвигах своих предков и их страданиях. Они возили нас на исторические места, где происходили трагические события, включая уничтожение целых деревень.

Мрачная история наложила свой отпечаток на остров и чувствовалась невзирая на природные красоты и доброжелательность местных жителей. Однажды, гуляя по городу Ханье в поисках новых кадров для своего проекта, я прошел мимо старой, крашеной-перекрашенной железной двери и сразу заинтересовался крошечным отверстием около двух ржавых замков. Мне это напомнило пронзительные снимки на тему эмоционального насилия, которые фотограф Энн Олофссон включила в книгу This Is Who I Am Me and You («Это я есть я и ты»). Из отверстия не падал свет, — видимо, внутри было темно. На контрасте с темнотой яркая синяя краска, золотисто-красная ржавчина ослепляли меня, как средиземноморское солнце, даже в тенистом переулке. Эта дверь с отверстием притягивала меня как магнит, и я стал ее снимать со всех возможных ракурсов. Последний кадр оказался самым эффектным, и мы повесили его дома у входа.

^{На дальнем плане Православная академия Крита, где Александрос Пападерос дал глубокий ответ на простой вопрос Роберта Фулгама: «В чем смысл жизни?»}

В прошлом году мой хороший друг и коллега Бронвин Фрайер приехала в гости ко мне и моей жене Сюзи. У нас был откровенный разговор о жизни, нашем прошлом и ключевых вопросах. Я показал документ, в котором сам для себя расписал объяснение, почему собираюсь бросить работу над этой книгой. Слишком много всего происходило у меня в жизни, сил не хватало ни на что. Я признался, что, хотя на интеллектуальном уровне изменил свой ключевой вопрос — решил, что буду стремиться не угождать, а помогать, — эмоционально я отступал от него довольно часто. Вот об этом у нас и пошел трудный, но вдохновляющий разговор у камина.

Провожая гостью, мы прошли мимо моей фотографии с Крита, и в этот момент снимок приобрел для меня совершенно новое значение. У меня, воспользуюсь библейским выражением, будто «спала с глаз чешуя». Я понял, что всегда воспринимал этот кадр с позиции человека, который находится за этой запертой дверью, в полной темноте, и глядит на пятнышко света. Но жизнь, судьба и бесчисленные разговоры с друзьями и психологами помогли мне эмоционально раскрыться, и я научился жить по другую сторону двери. В тот момент я увидел, что могу просто любоваться сложной и необычной фактурой двери, а не тонуть в темноте загадочного отверстия. Упали оковы, в которые я сам себя заключил, — быть может, упали не навсегда, но на этот раз я ощутил вкус свободы.