Вопрос и ответ

Металлической кнопочкой я дощелкала таймер до «30:00». Снова красная кнопка, перевернуть коробочку, заправить один металлический язычок под другой, снова серая. Зеленые цифры сменились на «29:59», «29:58», «29:57»…

Бомба ожила.

– Хорошая работа, – шепнула мистрис Койл. – Пошли.

После почти целого месяца пряток в лесу, ожидания, пока поправятся спасенные, пока натренируются остальные, пока наша армия станет настоящей армией, настала ночь, и ожидание внезапно кончилось.

– Вставай, девочка моя. – В ногах моей койки стояла мистрис Койл.

Я протерла глаза. Кругом было хоть глаз выколи. Мистрис Койл говорила тихо, чтобы не перебудить всю палатку.

– Зачем? – так же шепотом осведомилась я.

– Ты сказала, что сделаешь что угодно.

Я встала и вышла на холод, на ходу засовывая ноги в ботинки. Мистрис Койл протянула мне рюкзак.

– Мы идем в город? – спросила я, завязывая шнурки.

– А она у нас правда гений, – пробормотала мистрис Койл рюкзаку.

– Почему сегодня? Почему сейчас?

Она подняла глаза.

– Потому что пора им напомнить, что мы еще здесь.

Рюкзак на спине был непривычно пуст. Мы перешли двор, подкрались к дому, прислушались – не пошевелится ли кто.

Никто не шевелился.

Я уже собралась было на выход, но мистрис Койл застряла, разглядывая белую внешнюю стену дома.

– Отлично подойдет, – прокомментировала она.

– Для чего? – Я нервно оглянулась; теперь, когда таймер уже пустили, мне было откровенно не по себе.

– Забыла, кто мы такие?

Она полезла в карман своей длинной целительской юбки, которую упорно носила, хотя брюки были бы куда как практичнее, вынула что-то и кинула мне. Я недолго думая поймала.

– Сегодня честь принадлежит тебе.

Я опустила глаза. В ладони покоился крошащийся кусок синего угля, из костра, – останки дерева, отдавшего нам свое тепло. Кожу уже выпачкало пыльно-голубым.

Секунду я таращилась на улов.

– Тик-так, – напомнила мистрис Койл.

Пришлось проглотить слюну. Подняла руку. Один быстрый длинный взмах по белой стене спящего дома.

На меня смотрело «О». Нарисованное моей рукой.

Дышать почему-то стало тяжело.

Когда я наконец оглянулась, мистрис Койл уже бежала по канаве вдоль проселка. Пригнувшись, я ринулась следом.

Двадцать восемь минут спустя – мы как раз добрались до спрятанной в лесу телеги – до нас донесся БУМ-М-М.

– Поздравляю, солдат, – сказала мистрис Койл, когда повозка тронулась. – Ты только что сделала первый выстрел последней битвы.

29 Ремесло вопроса

[Тодд]

Женщина была распята на металлической раме. Руки задраны в стороны и назад, каждая за запястье привязана к балке.

Выглядит так, будто она ныряет в озеро.

За одним исключением: на лице не вода, а кровь. Пополам с водой.

– На сей раз до нее дойдет, – заметил Дэйви.

Но почему-то до странности тихо.

– Давайте еще раз, мой друг женского пола, – говорил мистер Моллот, обходя ее сзади. – Кто установил эту бомбу?

Первая бомба после штурма тюрьмы взорвалась вчера ночью. Колодец и насос на ферме недалеко от города.

Начало положено.

– Я не знаю. – Голос женщины звучал придушенно и хрипло. – Я вообще не покидала Убежища с самого…

– Чего-чего ты не покидала?

Мистер Хаммар взялся за рукоятку и наклонил всю конструкцию вперед, уронив женщину лицом в чан с водой. Там она и оставалась… пока не начала дергаться и биться в путах.

Я уставился в землю.

– Подними голову, Тодд, – сказал сзади мэр. – А иначе как ты научишься?

Я послушался.

Мы были по другую сторону двустороннего зеркала, в маленькой комнатке, глядящей на Арену Вопроса – собственно, просто на комнату с высокими бетонными стенами и такими же зеркалами (и комнатами за ними) с каждой стороны. Мы с Дэйви сидели рядышком на короткой скамье.

И смотрели.

Мистер Моллот поднял раму. Женщину подняло из воды. Она хватала ртом воздух и пружила жилы на привязанных руках.

– Где ты живешь? – На лице у мистера Моллота блуждала улыбка – та самая, отвратительная, которая жила там теперь почти безвылазно.

– В Новом Прентисстауне, – пробулькала она. – В Новом Прентисстауне.

– Ответ верный, – одобрил мистер Моллот и стал любоваться, как она кашляет – так сильно, што дальше ее начало рвать прямо себе на грудь.

Мистер Моллот взял с бокового столика полотенце и ласково вытер ей лицо, постаравшись убрать как можно больше рвоты.

Женщина все еще задыхалась, но не отрывала глаз от мужчины, занятого своим делом. Кажется, его действия пугали ее пуще прежнего.

– Зачем он так делает? – подал голос Дэйви.

– Как делает? – переспросил мэр.

– Ну, – Дэйви пожал плечами, – типа как по-доброму себя ведет.

Я ничего не сказал. Я был занят тем, што не пускал в Шум мэра, который накладывает пластыри на мои раны.

Много месяцев назад.

Мэр за спиной сменил позу. Я поспешно прикрыл Шум, штобы Дэйви не услышал моих мыслей.

– Мы далеко не бесчеловечны, Дэвид. Мы не себе на потеху этим занимаемся.

Я посмотрел на мистера Моллота, на его улыбку…

– Да, Тодд, – сказал мэр. – Мистер Моллот демонстрирует некоторое удовольствие от процесса, что выглядит не вполне достойно. Однако нельзя не признать, что он получает стабильные результаты.