Вопрос и ответ

– Я в курсе, как делаются буш-бомбы, капрал Паркер. – Мэр обозревал картину разрушений, не сходя с седла. – А вот чего я не знаю, так это каким образом группа невооруженных женщин умудрилась заложить ее сюда на виду у находящихся под вашим командованием солдат.

Капрал Паркер сглотнул с таким усилием, што мы реально смогли пронаблюдать, как ком слюны катится по сведенному горлу. Он был не из старого Прентисстауна – наверное, вступил в армию где-то по дороге. Идешь туда, где власть, или как там сказал Айве? А што делать, когда власть требует ответов, которых у тебя нет?

– Там, возможно, были не только женщины, сэр, – пролепетал Паркер. – Поговаривают про что-то под названием…

– Ты только погляди на это, ссанина. – Дэйви подъехал на своем Буреломе (он же Желудь) к поваленному дереву, где стояла команда наблюдателей – через дорогу от попорченного взрывом дома.

Я причмокнул своей Ангаррад и слегка тронул поводья. Она переступила копытами по деревянному, стеклянному, пластиковому мусору, по ошметкам пищи, рассеянным по всему двору. Такое впечатление, будто магазин долго собирался чихнуть и, наконец, чихнул – да так, што содержимое разнесло на всю округу. Мы с кобылой посмотрели, куда там показывал Дэйви: пук посветлее окрашенных щепок торчал прямо из древесного ствола.

– Взрыв был такой сильный, что вогнал их прямиком туда, – поделился Дэйви. – Во суки!

– Это было поздно ночью. – Я поправил руку в повязке. – Никто в итоге не пострадал.

– Все равно суки, – повторил Дэйви, качая головой.

– Вы сдадите весь свой запас лекарства, капрал, – сказал мэр достаточно громко, штобы люди Паркера тоже услышали, какое наказание их ждет. – Вы все. Приватность – привилегия, доступная только тем, кто ее заслужил.

Капрал Паркер пробормотал што-то вроде:

– Да, сэр. – Но мэр его уже не слушал: он отвернулся перемолвиться кратким и тихим словом с господами О’Хеа и Морганом, которые выслушали его и поскакали в разных направлениях.

Дальше мэр направился к нам – молча и с таким выражением лица, што оно одно било не хуже пощечины. Морпет свирепо уставился на наших скакунов. Подчинись, сказал его Шум. Подчинись. Подчинись. Бурелом и Ангаррад покорно опустили головы и попятились.

Все лошади какие-то немного чокнутые.

– Хочешь, чтобы я отправился за ними на охоту, па? – поинтересовался Дэйви. – Ну, за суками, которые это учинили?

– Следи за языком, – отрезал мэр. – У вас у обоих есть работа, которую нужно закончить.

Дэйви покосился на меня и вытянул для наглядности левую ногу.

– Па? Ежели ты не заметил, я едва ходить могу, а у этой вот свиной ссанины рука на перевязи и…

Он даже договорить не успел. Раздался эдакий вввушшш, и мимо меня быстрее мысли пронеслась словно бы пуля из Шума. Дэйви шарахнулся назад на седле и так дернул поводья, што Бурелом встал на дыбы и почти сбросил его в пыль. Дэйви с трудом восстановил равновесие, но дышал тяжело и глаза имел затуманенные.

Это вообще какого дьявола сейчас было?

– Это что, похоже на хороший день для выходного? – Мэр обвел жестом раскинувшиеся кругом следы магазинокрушения.

Оставшаяся от здания пустая скорлупа все еще местами дымилась.

Взорвали…

(я со всех сил прятал эту мысль в Шуме, стараясь держать подо всем остальным, не пускать наверх…)

(но она все равно была там, клокотала где-то недалеко от поверхности…)

(мысль об одном мосте, который тоже как-то раз взлетел на воздух…)

Я оглянулся: мэр так пристально на меня смотрел, што рот у меня раскрылся сам собой, безо всякой задней мысли.

– Это не она. Уверен, это не она.

– Мне такое даже в голову не приходило, Тодд. – Он так и продолжал таращиться.

На починку руки вчера ушло не слишком много времени: мэр просто отволок меня через площадь в клинику, где мужчины в белых халатах все вправили и вкололи две инъекшии костороста, от которых было больнее, чем от самого перелома, но мэр к тому времени уже ушел, пообещав, што я увижу Виолу завтра вечером (это значит, уже сегодня, сегодня), и избежал таким образом миллиона вопрошаний про то, с чего это он ее там обнимал и называл так дружески по имени, и как так вышло, што она уже работает доктором или кем там еще, и на какие такие похороны она потом ушла, и…

(и сердце у меня чуть не взорвалось вот так же в груди, стоило мне ее только увидеть…)

(и как все сразу же заболело обратно, когда она ушла…)

И ушла к тому же куда-то в собственную жизнь, которую она где-то там уже вела, – и меня в этой жизни не было, потомуш я был тут один со своей рукой, возвращался к себе в башню, такой сонный от обезболивающих, што едва успел добрести до матраса и рухнуть на него, как уже отключился.

Я не проснулся, когда пришел мэр Леджер со своими серыми жалобами на целый день сбора мусора. Не проснулся, когда принесли ужин и мэр Леджер сожрал обе порции. Не проснулся, когда нас обоих заперли на ночь – клик-щелк.

Зато еще как проснулся, когда весь город до основания сотряс тот самый БУММ!