Воплощение

Потому что у меня есть чувства к Доминику. Настоящие, глубоко укоренившиеся чувства, зародившиеся задолго до того, как Трейс испустил свой последних вздох, и продолжавшие расти на протяжении всего лета. И от того, что Трейс внезапно оказался живым и невредимым, мои чувства к Доминику не исчезнут как по волшебству.

Вот только и чувства к Трейсу тоже.

Нет смысла отрицать, что моё сердце разорвано на две части. Оно принадлежит двум совершенно разным парням, и каждого я люблю по-своему. Любые мои слова и действия имеют последствия, потому что, что бы я ни сделала, кому-то будет больно. Кто-то почувствует себя преданным и брошенным.

Это ужасное положение, но я не знаю, как из него выбраться. Я даже не до конца понимаю, как я в нём оказалась. Я не планировала влюбляться в двух парней одновременно и теперь не знаю, как, чёрт побери, перестать любить кого-то из них.

— Это всё неправильно, — прошептала я, по большей части сама себе. Я всё ещё сидела спиной к Доминику, глядя, как вода стекает по стеклу, размывая внешний мир, как и множество раз до этого.

— Нет, наверное, нет.

И хотя мои чувства к Доминику возникли задолго до этого лета, я бы не стала с ним сближаться, будь Трейс всё ещё жив. Хотя бы потому что я хотела быть верной Трейсу. Но когда он погиб, всё изменилось. Не имея иного выбора, я нашла способ двигаться дальше. Научилась существовать без него.

А теперь он вернулся.

И всё окончательно запуталось.

Я развернулась к Доминику, крепко прижимая скрещенные руки к груди.

— И что мне теперь делать?

Его кадык дрогнул, когда Доминик сглотнул.

— Я не могу решать за тебя, ангел.

Конечно, не может. И было неправильно с моей стороны его спрашивать. Я понимала это, но всё равно спросила.

— Что, если он так никогда и не вспомнит меня? Наши отношения? — На сердце лёг тяжкий груз. — А если вспомнит?

Как Трейс отнесётся ко мне, когда осознает, что я лишила его жизни и тут же бросилась в объятья Доминика? Он сочтёт меня бездушной сукой, вот как.

— Ты не сделала ничего плохого, — произнёс Доминик, словно прочитав мои мысли… мою мимику, мои чувства.

— А сделала ли я хоть что-то правильное?

На его лице промелькнула боль, словно мои слова были заряженным оружием, и выстрел попал точно в цель.

— Я не это имела в виду, — поспешила оправдаться я, желая защитить себя и свои чувства к нему, хотя на самом деле я не была уверена. Правильно ли я поступила? И если да, то почему сейчас это кажется таким неправильным?

— Не надо меня успокаивать. — Он вздёрнул подборок и посмотрел мне в глаза. — Я прекрасно понял, что ты имела в виду, — бросил он, и я не стала отрицать.

Он оттолкнулся от стены и выпрямил спину, словно набираясь духу. Его глаза потемнели в две чёрные непроглядные бездны, и я мгновенно ощутила в них пустоту.

— Если тебя это утешит, то я уже знаю, чем всё это закончится. Не надо ходить вокруг да около.

Я не могла не вздрогнуть от его слов.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он долго держал мой взгляд, словно в последний раз, а затем направился к мини-бару. Он явно решил вооружиться алкоголем для храбрости, а это никогда не предвещало ничего хорошего.

Стоя спиной ко мне, он всё же ответил:

— Я не так наивен, чтобы реально верить, что в конце концов мы с тобой вместе счастливо уедем в закат. Ты потомок ангелов, по большей части человек. А я нет, — безо всякого выражения произнёс он.

— Ну, да… — медленно протянула я, глядя ему в спину, пока он наливал себе напиток. — И что? — Я не стала дожидаться ответа. — Я давно это знаю, Доминик. Я в курсе, кто мы такие.

Он развернулся лицом ко мне с бокалом в руке. На его лице ни следа эмоций.

— Тогда ты не хуже меня понимаешь: то, что происходит между нами, как это ни назови, неизбежно подойдёт к концу. Независимо от Ромео.

Моя нижняя губа опустилась от его слов. От того, каким ледяным тоном он это произнёс. Что, чёрт побери, происходит?

— Ты меня бросаешь? — в итоге выдавила я.

Он рассмеялся.

— Сначала ты должна согласиться стать моей девушкой, чтобы я мог тебя бросить, — язвительно ответил он.

— Ты понял, о чём я. — Я начала приближаться к нему, хотя шаги были очень тихими и осторожными. — Ты не хочешь меня больше видеть?

Его непроницаемое выражение дрогнуло на секунду, и клянусь, я заметила скорбь. Мотнув головой, он сказал:

— Ты же знаешь, эти слова никогда не прозвучат из моих уст.

— Тогда что ты имеешь в виду? — резко спросила я, всё больше злясь.

— Я говорю, что я Воскрешённый, ангел.

Я вскинула руки.

— Тоже мне, открыл Америку! Я давно уже в курсе.

— Отлично, а в курсе ли ты, как это отразится на твоей жизни? — с вызовом спросил он.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука.