Воображение мира

Интересно думать, что после смерти личность оказывается привязана ко всему мирозданию, растворена во всем звездном пространстве, в пульсарах, черных дырах, звездном газе, неведомой темной материи, во всем гравитационном поле – то есть населяет Вселенную, как некогда населяла тело. Это довольно-таки привычная метафора, но если по-настоящему вдуматься, становится не по себе не только от масштаба. И с этой точки зрения, мне кажется, особенную важность приобретают фундаментальные науки – квантовая теория поля, астрофизика, физика твердого тела – все это, может статься, есть механика следующей ступени существования.

Тем более важно замечание того же Арнольда, что проблемы Гильберта пренебрежимо мало повлияли на развитие математики в XX веке – по сравнению с глобальной задачей, поставленной Анри Пуанкаре и до сих пор диктующей ученым: математика должна разработать вычислительный аппарат для развития квантовой и релятивистской физики (сейчас это главным образом теория струн, теория объединения фундаментальных взаимодействий).

К этому, очевидно, скоро добавится теория разума. Прежде считалось, что мир состоит из материи, а мозг нужен, чтобы понять, что такое вещество, неживое или живое. Это видение уже в арьергарде, и скоро каким-то образом придется соединять материю с сознанием, физику с теорией разума. И это только первые шаги, дальше будет еще немыслимей и интересней.

Вполоборота

Что может быть менее наблюдаемо и в то же время наиболее влиятельно, чем сознание? Сознание похоже на темную материю: она так же ненаблюдаема, но в то же время развитие Вселенной в не малой степени подчинено ей.

В самом деле, разве не удивительно, что человек не способен наблюдать самого себя со стороны целиком, что мы сами для себя незримы?

Вот хорошая метафора. Самая древняя из найденных археологами скульптур (культура Ориньяк, 35–40 тыс. лет) – кусочек бивня мамонта весом чуть больше унции и высотой с вершок: Венера из пещеры Холе-Фельс. Это древнейшее применение тропа – гиперболы, употребляемой при изображении женского тела до сих пор (преимущественно примитивистском, в основном мужчинами и для мужчин). Но интереснее другое – почти полное отсутствие головы.

С одной стороны, это может объясняться строго рационально: тем, что лицо еще не приобрело какого-либо смыслового значения, не стало важным для естественного отбора. Однако в то же время голова – наиболее волнующая часть человеческого тела, которая нам самим не видна непосредственно. Мы можем изобразить руки, ноги, туловище и сделать их выразительными (например, ради похвальбы – и следовательно, преимущества), – но не лицо (зеркала появятся на несколько десятков тысячелетий позже, уже в домах, а не пещерах).

Можно предположить, перед нами автопортрет древнейшей художницы, заждавшейся у очага своего охотника на мамонтов. Она прислушивается к звездной темноте, нависшей над порогом пещеры, и о чем-то задумывается…

Если человек был создан Творцом, то, скорее всего, ради того, чтобы обратить Свой взор на Себя.

Земляничные поля

Четверть века назад во время зимней сессии мы ночами слушали «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера» – и я не уставал дивиться, насколько этот альбом ни на что не похож. Он поражал своей целостностью: я вспоминал его позже, когда изучал Малера, слушая Восьмую симфонию.

Убийца Леннона был его фаном с малых лет, но закончил тем, что застрелил своего кумира под окнами здания «Дакота» в Нью-Йорке, для чего пересек Тихий океан и континент. Его последнее место работы – офисное здание на Гавайях, он работал сторожем и в последний день подписался в ведомости: John Lennon.

В принципе – это обычная участь бога: оказаться разорванным на части своими прихожанами, часто ради пищи.

Йоко Оно поначалу шла той же стезей, что и убийца Леннона: дежурила под его окнами, прислала его жене вуду-посылку – в коробке из-под прокладок разбитую чашку, вымазанную алой краской; по-самурайски скупой намек на бесплодное лоно.

В таком же первобытном ключе расправилась с Ленноном – из-за нее, в сущности, углубился его разлад с Маккартни и начался распад The Beatles.

Первый альбом, записанный Ленноном с Йоко Оно, не содержал ничего, кроме шума и криков. Древние богини с vagina dentata могли бы позавидовать такому кровожадному началу.

Но все завершилось куда более счастливо. Родились и новые великие песни, и сын.

Почему же люди каждый день терзают своих кумиров и никак не могут ими насытиться? Не потому ли, что грубость любых чувств, обожания или ненависти, преобразует их, чувства, в адское пламя эгоцентризма; любовь хама иногда хуже презрения, ибо самоутверждается, унижая предмета обожания.

Йоко Оно до сих пор живет в славном месте над Strawberry Fields – над Земляничными полями в Центральном парке, где развеян прах Джона Леннона, на гранитном острове Манхэттен, который некогда населяли делавары, индейское племя, считавшее, что здесь, в устье Гудзона, много мест силы, достойных поклонения.

Время истории