Читаем Volume IX: The Age of Voltaire полностью

Мир, как утверждали брамины, "возник из бесконечного паука, который сплел всю эту сложную массу из своих кишок.... Почему бы упорядоченной системе не быть сплетенной из живота, так же как и из мозга?"120 Таким образом, творение было бы порождением. Или, возможно, "мир - это животное, а божество - душа мира, приводящая его в действие и управляемая им".121

После всего этого Фило возвращается к теме дизайна и признает, что "пауза или причины порядка во Вселенной, вероятно, имеют некоторую аналогию с человеческим интеллектом".122 И он приносит извинения за свои скандальные космологии:

Должен признаться, что я менее осторожен в вопросах естественной религии, чем в других.... Вы, в частности, Клеанф, с которым я живу в безоговорочной близости, чувствуете, что, несмотря на свободу моего разговора и мою любовь к необычным аргументам, никто не испытывает более глубокого чувства религии, наложенного на его разум, и не воздает более глубокого поклонения божественному существу, когда оно открывает себя разуму в необъяснимых ухищрениях и хитростях природы. Цель, намерение или замысел поражают самого беспечного, самого глупого мыслителя; и ни один человек не может быть настолько закостенелым в абсурдных системах, чтобы во все времена отвергать их.123

Несмотря на это мирное предложение, друзья Хьюма умоляли его не публиковать "Диалоги". Он уступил и запер рукопись в своем столе; она увидела свет только в 1779 году, через три года после его смерти. Но увлечение религией вновь привлекло его к этой теме, и в 1757 году он опубликовал четыре диссертации, в одной из которых была предпринята попытка "Естественной истории религии". По настоянию издателя он отозвал два других сочинения, которые были напечатаны, когда он был вне страха и упрека: одно - о бессмертии, другое - оправдание самоубийства, когда человек становится обузой для своих ближних.

В "Естественной истории" сочетается старый интерес Юма к религии с новым интересом к истории. Он перешел от нападок на старые верования к выяснению того, как человечество пришло к их принятию. Но он не склонен к терпеливым исследованиям, даже среди скудных материалов, доступных в то время о происхождении общества; он предпочитает подходить к проблеме с помощью психологического анализа и дедуктивных рассуждений. Разум первобытного человека истолковывал все причинно-следственные связи по аналогии с его собственным желанием и действием: за произведениями и формами природы - реками, океанами, горами, бурями, мором, чудесами и т. д. - он представлял себе волевые акты скрытых лиц, обладающих сверхъестественной силой; поэтому политеизм был первой формой религиозной веры. Поскольку многие силы или события были вредны для человека, страх занимал значительное место в его мифах и ритуалах; он олицетворял и стремился умилостивить эти злые силы или демонов. Возможно (лукаво предполагает Юм), Бог Кальвина был демоном, жестоким, злобным, произвольным и трудноумиротворяемым.124 Поскольку добрые боги представлялись похожими на людей, за исключением силы и постоянства, они должны были оказывать помощь и утешение в обмен на дары и лесть; отсюда ритуалы подношений, жертвоприношений, поклонения и усердных молитв. По мере того как социальная организация увеличивалась в размерах и расширялась, а местные правители подчинялись более великим королям, мир божеств претерпел аналогичную трансформацию; в воображении богам был приписан порядок иерархии и повиновения; из политеизма вырос монотеизм, и хотя население по-прежнему преклонялось перед местными божествами или святыми, культурные люди поклонялись Зевсу, Юпитеру, Богу.

К сожалению, религия становилась все более нетерпимой по мере того, как становилась все более унифицированной. Политеизм допускал множество разновидностей религиозных верований, монотеизм же требовал единообразия. Гонения распространились, и борьба за ортодоксальность стала "самой яростной и непримиримой из всех человеческих страстей".125 Философия, которая у древних была относительно свободной религией элиты, была вынуждена стать слугой и апологетом веры масс. В этих монотеистических вероучениях - иудаизме, христианстве, магометанстве - заслуга и "спасение" все больше и больше отделялись от добродетели и привязывались к соблюдению ритуалов и беспрекословной вере. В результате образованные люди становились либо мучениками, либо лицемерами; а поскольку они редко выбирали мученичество, жизнь человека была запятнана пустословием и неискренностью.

В менее боевых настроениях Хьюм допускал определенную долю лицемерия. Когда с ним посоветовались, стоит ли молодому священнику, потерявшему веру, оставаться в Церкви и принимать ее преференции, Дэвид ответил: "Оставайтесь".

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное