Он не был святым. Честолюбие было мачтой его характера и ветром в его парусах; но оно искупило свою вину, охватив всю Англию, и поглотило себя тем, что потащило Англию, волей-неволей, по имперским морям к мировому господству. Чувствуя себя голосом государства, вне всяких ганноверских гуттуралов или вальполианских взяток, он присвоил себе этику правительств - что все хорошо, что выгодно государству; если он использовал обман, клевету, запугивание, интриги, неблагодарность, лжесвидетельство, предательство, то это были инструменты государственного деятеля, и судить его должны были не проповедники, а короли. Почти на каждом шагу своего восхождения он отворачивался от позиции, которую еще недавно отстаивал со всей возвышенностью нравственной страсти;80 Он редко останавливался, чтобы объяснить или извиниться; он шел к своей цели со всей решимостью, и его успех - а это была Англия - освящал его грехи и украшал его голову. Между тем в его гордости было нечто величественное; он не желал покупать продвижение по службе раболепием, оставался неподкупным в условиях коррупции и добивался своих целей силой бескомпромиссной личности, которую было не остановить.
Он преследовал Уолпола как торговца-миротворца, слишком трусливого, чтобы рисковать войной с Испанией, и слишком покорного королю, который, по словам Питта, проявлял "абсурдную, неблагодарную и вероломную пристрастность к Ганноверу" и "рассматривал Англию лишь как провинцию для презренного электората".81 Пламенный оратор проводил свою военную политику с такой интенсивностью, что герцогиня Мальборо, умирая в 1744 году, оставила Питту наследство в десять тысяч фунтов, поскольку Сара унаследовала любовь своего покойного герцога к войне. Когда Пелхэм вступил в должность, он попросил короля сделать Питта военным секретарем; Георг II, все еще пылавший питтовским огнем, отказался. Пелхэм упорствовал; он описал Питта как "самого способного и полезного человека, который есть среди нас, действительно благородного и строго честного".82 Король уступил, и в 1746 году Питт вошел в состав министерства, сначала в качестве объединенного вице-казначея Ирландии, а затем в качестве генерал-майора войск. Эта должность по обычаю превратилась в шахту личного богатства: квартирмейстер забирал себе половину одного процента от всех субсидий, выделяемых парламентом иностранным принцам; и вкладывал под проценты, которые оставлял себе, большой остаток, остававшийся на счетах для оплаты войск. Питт отказывался брать больше, чем его официальное жалованье; когда король Сардинии заставил его принять подарок, равный обычному вычету из его субсидии, он отказался. Англия, которая долгое время считала такие привилегии нормальным приспособлением к природе человека, аплодировала аномальной честности Питта и с жадностью слушала его мольбы о создании Британии, которая будет властвовать над всем миром.
В июне 1755 года, без объявления войны, в Америке начались военные действия между Англией и Францией. В январе 1756 года Англия подписала договор с Пруссией. В мае Франция заключила оборонительный союз с Австрией. В ноябре Питт, теперь уже государственный секретарь, стал голосом и рукой Англии в Семилетней войне, которая определит карту Европы вплоть до Французской революции.
I. Ср. резюме лорда Биркенхеда: "Уиги пошли купаться, а Болингброк украл их одежду".43
II. По словам Горация Уолпола, когда Дженкинс умер, у него обнаружили два совершенно здоровых уха. Берк говорил о "басне про уши Дженкинса".47 По другой версии, ампутация была приписана пирату, который был наказан за это испанским правительством.48
ГЛАВА
IV
. Религия и философия
I. РЕЛИГИОЗНАЯ СИТУАЦИЯ
История восемнадцатого века в Западной Европе имела двойную тему: крах христианской религии, которая давала ей духовную и социальную поддержку. Государство и вера были связаны между собой взаимопомощью, и падение одного из них, казалось, влекло за собой падение другого в общей трагедии.