Волшебство не вызывает привыкания 4

Правда, знакомиться со мной никто не спешил — большинство людей сильно смутил цвет моей кожи. Но храбрецы всё же нашлись — сразу четверо крепких мужиков, чья щетина вот-вот грозила стать бородой. У одного на пальцах имелись характерные татуировки, что встречались мне среди бандитов и мародёров.

— Смотри-ка, они и зелёных уже ловят!

— Они ж людоеды!

— Да не, у него надпись есть нормальная…

Не придя к какому-то единому мнению, они подошли ближе и нагло поинтересовались:

— Эй, зелёнка, ты чьих будешь?

— А вы тут перепись ведёте? — усмехнулся я, проходя мимо. — Можете не волноваться, я людей не ем. Тем более, таких как вы.

Но местным такой ответ не понравился.

— Ты чё, борзой что ли?! А ну стой!

Но я не обращая внимания на выкрики продолжил неспешную прогулку по трюму, осматривая местные достопримечательности. Кровати оказались намертво приварены к полу, а вот кабинки биотуалетов стояли на деревянных постаментах, выполнявших роль якоря. Это сейчас на море спокойно, но если будет штормить, то даже в бухте начнётся качка. Хотя с другой стороны здешние корабли связанны друг с другом в один громадный буёк, и я не представлял, как вся эта конструкция ведёт себя во время сильного волнения.

А настырные мужики, которые явно соскучились по живому общению, всё не отставали. Увязались, будто свора голодных дворовых псов за одиноким велосипедистом. Самый смелый даже попытался было схватить меня за плечо в порыве чувств, но я без труда скинул его руку. А когда оскорблённый до глубины души зек хотел было наброситься на меня, откуда-то сверху тут же раздался грозный оклик. Дежурным тоже было скучно, и любая активность внизу тут же привлекала их внимание.

— Ещё встретимся, гнида зелёная, — прошипел заводила с татуировками, демонстративно отходя от меня. — Посмотрим, как запоёшь.

Остальные выразили полное согласие с озвученной угрозой, но я лишь рассмеялся, чем ещё больше их расстроил. Может, у себя они пользовались каким-то авторитетом, а вот у меня от них гормон страха уже не вырабатывался. После всех тварей, демонов и сошедших с рельс волшебников обычные уголовники смотрелись как-то мелковато.

— Шли бы вы ребята… Не до вас мне сейчас.

Свободных мест было полно, хотя уголовники настойчиво предлагали мне устроиться поближе к туалетным кабинкам, где даже с моей устойчивостью дышать было проблематично. Вонь там буквально резала глаза, так что я предпочёл убраться как можно дальше, к противоположному борту. Свободных мест было предостаточно — здесь могло разместиться сотни три заключённых при желании. Благо просторный трюм позволял. Незанятые койки легко вычислялись по свёрнутым матрасам, внутри которых имелась подушка и тканевое одеяло. И было их никак не меньше половины от имевшихся койко-мест.

По сути сухогруз был огромной плавучей коробкой с мотором, в которой нас и содержали, так что за толстым металлом стен с выступающими рёбрами жёсткости плескалась одна лишь вода. Учитывая заблокированные магические способности выбраться отсюда без посторонней помощи невозможно. Вертикальные выступы заканчивались задолго до края, и последние несколько метров стены трюма были абсолютно гладкими, не считая ржавых разводов.

Даже если бы за ямой никто бы не приглядывал, по ним только муха и вскарабкается. Разве что сделать канат из одежды и прочих тряпок, но за что его цеплять? Вокруг края поручней не наблюдалось, и любой неосторожный шаг на палубе мог окончиться падением.

Самое странное, что я так и не заметил нигде антимагических артефактов. А ведь на такую громадную площадь их должно быть немало. Рецепт пирамидок, покрывающих несколько десятков метров, до недавнего времени местным был незнаком, так что здесь что-то другое. И ещё настораживало открытое небо над головой. Законники не потрудились даже простенькие навесы соорудить над спальными местами, однако внутри было сухо. Ни луж, ни особой сырости. Я нарочно пощупал старенький ватный матрас, впитывающий влагу как губка, но того будто вчера из плацкартного вагона вытащили.

Чудеса…

Пока я выбирал себе лежбище остальные обитатели дальнего угла затаились, но постепенно они осмелели и даже попытались робко наладить контакт. Особенно после того момента, когда поняли, что к ним не подселили дикого людоеда. Здесь контингент подобрался не столь агрессивный, а добрую треть от него составляли женщины всех возрастов. Сидели здесь все вперемешку, но никто на женскую честь не покушался — себе дороже.

Хотя первым делом какая-то тётка во всеуслышание предупредила, что насильников здесь сразу кастрируют и отправляют рыбам на корм. Глядя на эту барышню забальзаковского возраста у меня возникли серьёзные сомнения в том, что на её невинность кто-то в здравом уме может позариться, но в целом такие строгие условия меня порадовали.