Волонтёры

Смешно, слова Данилы, что многие студенты академии такие же, как и в нашем университете. Что поделаешь, интересы у многих совпадают – не зря ведь существуют маркетологи. Почему-то в подростковом возрасте большинству людей присуща некая озабоченная моментом глупость – пока не поймёшь, что ты не уникален. Потом приходит – нет, не юношеский максимализм, а тонкое чувство трагедии, своей причастности к ней. Кажется, что ты проникся осведомлённостью ограниченного мира и теперь, в силу понимания, не можешь найти себе места. Потом происходит поиск собственной идентичности – всеми средствами, которыми несчастный и задумчивый персонаж располагает. Если кандидатуры или альтернативы не устраивают человека почти двух десятков от роду – он погружается в себя: а там, как мы понимаем, ничего нет.

Существует множество способов рассчитаться со своей судьбой: алкоголизм, тяжёлые препараты и таблетки, физическое и моральное насилие, повышение чувства собственной важности любой бесполезной деятельностью, религия, какие-нибудь воскресные кружки, спорт, чёрное зеркало. Чаще всего главным выбирают первое, ну а всё остальное выступает в качестве дополнения – в меру ваших навыков. Смерть я сознательно не включаю в этот список, так как мы уже давно выяснили, что её, в привычном для нас состязательном пространстве, не существует. А если вам кажется, что она есть – не беда, её существование, опять же, стоит того, чтобы жить.

Похвала, желания, удовольствия, крики, стресс, боли в голове. Жаль, что нет рецепта для жизни – как правильно приготовить блюдо, какие пропорции взять, чтобы в результате было вкусно и, главное, полезно. Чтобы сделать большое блюдо и поделиться с тем, кто рядом. Жаль, что в свои двадцать два ты до сих пор не знаешь – кем быть. Какой профессии, деятельности, занятию посвятить всего себя – так, чтобы решение оказалось верным. Хотел быть в детстве гонщиком, космонавтом, спортивным журналистом, даже предпринимателем – а теперь от этих желаний в голове лишь смех. То самое человеческое счастье – это радостная реакция на то, что мир вокруг тебя не согласован. А причины этому знает только время – тот самый пластмассовый циферблат в гостиной, с которого лень вытереть пыль, потому что нужно найти тряпку и залезть на стул.

Оказывается, когда мы, двенадцатилетние футболисты, убегали с хлебозавода – мы ничего не знали о мире. О том, какие последствия настигают людей ежедневно – за все их прошлые поступки. О том, какими темпами развивается мир – и как время, словно фрагмент из недавнего сна, фиксируется вспышкой на подкорке. О том, как жизнь человека может разрушиться за один день – и никто не поможет ему. И о том, что хлебозавод, спустя десять лет, сотрут с лица земли, как и все прилегающие к нему промышленные объекты.

Может быть, это единственная звёздная ночь, которую мне удалось вместе с тобой увидеть. Единственные планеты, до которых мы в силах достать руками. Вереница космических иллюстраций, награждающих возможностью перешагнуть реальность. Почему-то я застыл у твоего задумчивого взгляда, распределяющего Галактики по своим местам (везде должен быть порядок), и подумал, что ты – та самая, из тех строчек, коронована луной. А наличие в программе планетария – простая графа, заполненная очередным твоим уважительным присутствием в чьей-то ничем не обоснованной жизни.

XXIII

Как-то раз один весьма непримечательный человеческий образ (допустим, в медвежьей шкуре) создал альтернативную Вселенную, в которой багровел под стать февральскому морозу. Не удивительно, что целью совершенного действия была попытка объяснить мир настоящий, ибо он невообразим. Человек этот получил исход со значением «ничто», так как объяснённый мир уже не имел для него смысла.

Быстротечное движение вдоль ледяного покрова: из заснеженной окоченелости кто-то машет рукой ещё до того, как вы окажетесь в его видимости. Интересно, что река заведомо спускается вниз (и почему ей не вздумалось подняться кверху). Наверное, физическая усталость земли от воды настолько сильна, что судьбу можно предугадать по текучему состоянию ила. Страшно представить, в какую сумасбродность впадёт поток многоречивости. Но ещё страшнее – узнать, кто этот очернитель пейзажа, машущий рукой навстречу вашей предсказуемости.

Это до боли избитый ответ, по сути, не являющий пользы для замысловатого скитальца. Насколько различны инстинкты жизнеутверждения, если особенность вещи заключается в том, что она вещь. Насколько не похожи развёрнутые сценарии, когда пытаешься вчитаться в царапающие силуэты букв. Как Вселенная смогла возомнить себя настолько беспредельной и где прячется холодная тень звезды – среда обитания увлекательная штука, особенно, когда что-нибудь с ней происходит.

Человек ищет себя, человек находится в поиске смысла. Жалко галдят взгляды в сознании лет. Весело пляшут смертные желания в хороводе денег. Растраченное легкомыслие в науке сказочников. И ко всему в приправу – разгильдяйство телесного труда, в котором борются стул и лопата.