Волнолом

У стойки, за которой сидела Анна, отирались трое хорошо одетых господ - не то старшекурсники, не то молодые преподаватели. Это, надо полагать, и были те самые 'шалопаи', с которыми жаждала познакомиться фрау Майреген-старшая. Генрих нахмурился недовольно.

Один из 'шалопаев' рассказывал, видно, что-то смешное. Библиотекарша хихикала в кулачок, но смутилась при виде Генриха, стерла с лица улыбку. Троица у стойки обернулась, уставилась на вошедшего.

- Фройляйн Майреген, - сказал Генрих официально, - нам нужно поговорить. Господа, прошу нас оставить.

- А вы, простите, кто будете? - комик, перебитый на полуслове, смотрел враждебно. Он был высокий, светловолосый, с породистым лицом и водянисто-голубыми глазами.

- Третий департамент. Дело государственной важности.

Генрих полез в карман, чтобы достать жетон, но тот куда-то исчез. Этого еще не хватало! Неужели посеял? Не может быть - вчера, когда он дома снимал пиджак, бляха была на месте. И утром не вываливалась, иначе он бы заметил...

Неизвестно на что надеясь, Генрих пошарил снова. Вроде бы, пальцы коснулись металла - но лишь на миг. Мелькнула паническая мысль - а может, и не было никакого жетона? Может, проблемы с памятью - не у конторы, а лично у него, Генриха? Никто его не восстанавливал на службе, а беготня за Сельмой просто пригрезилась...

Ну уж нет! Он почувствовал, что звереет.

С ума свести хочешь, ведьма? Выкуси! Не сведешь - будь ты теперь хоть четырежды баронесса. Все произошедшее с ним - реально, и он это знает точно. А значит, железяка в кармане, где и положено!

Жетон испуганно лег в ладонь, и Генрих, выдернув его из кармана, ткнул комику под нос. Светловолосый, однако, не впечатлился. Прочтя надпись, пожал плечами:

- И что из этого? Здесь академическое учреждение, а не шарлатанская лавка. Можете размахивать вашей бляхой, пока рука не отвалится. Мы не уйдем. Очень интересно, знаете ли, послушать, какие у вас вопросы к фройляйн Майреген.

- Ах, вам интересно? - вкрадчиво переспросил Генрих. Злость уже не рвалась наружу - горела ровным холодным пламенем.

- Да, представьте себе. В профессиональном, если угодно, смысле.

- Не уверен, что понял вас.

- Я докторант-юрист.

- Замечательно. Вы, часом, не слышали о взрыве в Речном проезде? Тот еще юридический казус. Два департамента ходят вокруг и не знают, за что хвататься. Все буквально на взводе. В такой ситуации любая попытка воспрепятствовать следствию нервирует и наводит на подозрения. Вам это понятно, герр докторант?

Тот несколько побледнел, но сдаваться не собирался:

- Мне непонятно, при чем здесь фройляйн Майреген. И не смейте мне угрожать...

- Юрген, Юрген! - взмолилась библиотекарша. - Прошу вас, не спорьте! Идите, я вас потом позову.

- Но, Анна...

- Уверяю вас, беспокоиться не о чем. Я отвечу на вопросы этого господина - наверняка это лишь недоразумение, которое тотчас же разрешится. И мы с вами будем вспоминать обо всем с улыбкой. Ну же, не будьте таким упрямым!

- Хорошо, Анна, - с достоинством сказал Юрген. - Но имейте в виду, мы ждем в коридоре. В случае чего, зовите нас, не раздумывая.

'Шалопаи', сверкая взглядами, потянулись на выход. Дождавшись, пока дверь за ними закроется, Генрих сказал:

- Вы молодец, Анна, благодарю вас. И извините за этот балаган - я просто не ожидал, что столкнусь тут с вашими... гм... поклонниками. А время терять не следует. В прошлый раз я сказал вам, что меня сняли с дела, но ситуация изменилась...

- Простите, - перебила она, - мы знакомы?

Генриха будто огрели по лбу дубиной. Он осекся на полуслове, а в ушах зазвучал издевательский голос Сельмы: 'Ты ее уже потерял'. Он воспринял те слова как угрозу - пусть не пустую, но еще не осуществленную. А ведь мог бы уже привыкнуть, что 'фаворитка' маниакально точна во всем, в том числе и в формулировках. Если обещала, что мир изменится, значит, так оно и случится. Сказала - потерял Анну, значит, действительно потерял...

- Я неудачно выразился, фройляйн Майреген, - выдавил он. - Имел в виду, что еще в прошлый раз хотел обратиться к вам, но обстоятельства не позволили. Вы ведь библиотекарь, работаете, среди прочего, с раритетами, а мне нужна была научная консультация...

Генрих умолк, заметив, как у Анны округлились глаза. Проследил ее взгляд и мысленно выругался - деревянная стойка, в которую он вцепился, густо покрылась изморозью.

- Не пугайтесь, - сказал он мягко. - Это лишь случайный эффект, растает через минуту...

Желая успокоить ее, сделал шаг за стойку, но девчонка испуганно вжалась в кресло. Генрих поднял ладони и отступил.

- Все, все. Смотрите, я уже ухожу. Сейчас вернутся ваши друзья. И вы были правы - это всего лишь недоразумение. Я ошибся и пришел не по адресу...

Больше всего он сейчас сожалел о том, что не умеет стирать память, как 'фаворитка'. Чтобы Анна заснула на полминуты, а проснувшись, просто забыла эту безобразную сцену.

Он выскочил за дверь и едва не сшиб кого-то из 'шалопаев'. Тот бросил ему в спину обидное замечание, но Генрих даже не обернулся. Он шел по длинному коридору, а солнце за окнами, красное от стыда, сползало за горизонт.