Волнолом

Генрих перечитал подпись под фотографией, но буквы упорно складывались в одни и те же слова. Сельма фон Вальдхорн, законная супруга барона.

Каким, извините, боком? Не говоря о том, что сам барон должен мирно лежать в могиле, а не разгуливать по приемам. Однако ж, извольте - стоит и лыбится, никаких тебе трупных пятен...

И проклятая ведьма тоже скалится, подмигивает злорадно - как тебе, мол, такое? Что будешь делать, мастер-эксперт?

Чувствуя, что сходит с ума, он отшвырнул газету. Будто зверь в клетке, нарезал пару кругов по комнате, не зная, за что хвататься. Потом, наконец, остановился и мысленно рявкнул себе: 'Прекратить истерику!' Что там придумала психопатка, мы еще разберемся. Главное сейчас - выяснить, все ли в порядке с Анной.

Взялся за телефон. Уже ожидая соединения, сообразил, что звонит на домашний номер, хотя сегодня - рабочий день, и она должна быть в библиотеке. Однако трубку бросать не стал - вдруг все-таки застанет?

- Слушаю вас.

Это была не Анна, а ее мать, но Генрих приободрился - голос на том конце провода звучал приветливо и спокойно, а значит, ничего страшного пока не случилось.

- Доброе утро, фрау Майреген. Могу я поговорить с вашей дочерью?

- Она только что ушла. А вы, простите...

- Ах да, я не представился. Тысяча извинений. Генрих фон Рау, мы виделись с вами в пятницу.

- В пятницу? - переспросила она с толикой удивления. - Боюсь, герр фон Рау, вы что-то путаете. В пятницу я весь день была дома.

- Ну да, совершенно верно. Вечером мы приехали с Анной, и вы пригласили меня на ужин. Форель была, кстати, великолепна.

Повисла пауза. Потом собеседница облегченно воскликнула:

- Ах, я поняла! Это розыгрыш? Вы, наверно, друг Анны, один из этих обаятельных шалопаев, о которых она так много рассказывает! Знаете, я так рада, что в университете она нашла круг общения, о котором всегда мечтала. Дочь, кстати, много раз обещала познакомить меня с вашей компанией, но все время откладывает. По-моему, она немного стесняется. И, уверяю вас, совершенно напрасно! Я ведь не какая-нибудь замшелая ретроградка...

- Прошу прощения, фрау Майреген, - произнес он деревянным голосом. - Я, похоже, ошибся номером.

Аккуратно повесил трубку и опустился в кресло.

Да, надо отдать должное Сельме. Он ее недооценил. Что бы ни означал ее вчерашний обряд, последствия оказались явно масштабнее, чем представлялось Генриху.

Мертвые оживают, а живые теряют память.

Это если отвлечься от других неувязок и нестыковок. В статье, например, указано, что домочадцы хрониста уехали куда-то с визитом, хотя Генрих отлично видел - они были дома и выбежали в последний момент. Буквально за пару минут до того, как Сельма задействовала свой 'переносчик'.

А взрыв, значит, был отдачей, как она и предупреждала. Да уж, вещичка в самом деле из тех, что в быту не используешь...

Так почему же власти, прекрасно знающие, кто за этим стоит, рассуждают о каких-то 'бомбистах'? Или это такая хитрая конспирация, а на самом деле 'фаворитку' продолжают ловить? Хотелось бы, конечно, надеяться, но больше похоже на то, память отшибло и всей конторе.

Да, Генрих вчера решил, что отныне будет действовать сам, не надеясь на 'тройку'. Но вышло как-то слишком буквально...

Прочитанное в газете - наверняка лишь вершина айсберга. Ведь не ради замужества 'фаворитка' все это нагородила? Даже ее безумие имеет границы - хотелось бы, во всяком случае, на это надеяться.

Теперь ее намеки с обмолвками представляются в ином свете. Она обещала волну, которая изменит историю, а Генрих снисходительно ухмылялся. Ладно, такой ошибки он больше не повторит. Надо будет вспомнить каждое слово, произнесенное ею за эти дни, каждую деталь в ее поведении. А еще - досконально разобрать свои сны о Дюррфельде. Именно в них (уже можно не сомневаться) кроется ответ на вопрос, что же такое Сельма узнала в прошлом, чтобы изменить настоящее.

В общем, придется все расследовать заново, в одиночку.

Он выследит гадину - и в эту встречу уже не будет мальчиком для битья. Потому что дар вернулся к нему.

И не просто вернулся. Запечатанный клеймом, словно джинн в бутылке, дар за эти годы перебродил, вызрел во что-то новое, а теперь, найдя выход, жаждал соприкоснуться с чернильным светом.

А, собственно, чего ждать? Надо проверить свои возможности.

Генрих огляделся в поисках подходящей мишени. Вскинув руку, мазнул по воздуху пальцами сверху вниз, как это делала Сельма, и на двери проступила изморозь - жирная вертикальная полоса, мерцающая темными искрами. Овеществленная руна 'лед'.

То-то же.

Ух, повторить бы это на 'фаворитке'! Чтобы застыла, как снеговик, и даже моргнуть не смела. После чего взять ее за шкирку и оттащить в контору. Или нет, лучше сразу - лбом о ближайший дуб...

Вот только не надо излишней самоуверенности. Потенциалом он, может, и не уступит Сельме, но на ее стороне многолетний опыт. Пока Генрих кис в кабинете, она применяла свои умения на практике. Кроме того, у нее имеются тузы в рукаве, домашние заготовки вроде 'переносчика' или деревянного монстра.

И как же с ней справиться? Хороший вопрос.