Воллюсвен

Голт пролистал страницы и наконец нашел то, что искал. Это было очень похоже, за исключением того, что лицо младенца было немного изменено, а корзина имела другую форму и содержала хризантемы. Это могло быть связано с тщательной ретушью.

Остальные изображения Тима также имели один общий знаменатель. Ни поза, ни фон не были полностью оригинальными. Они были если не скопированы, то по крайней мере вдохновлены другими снимками в альбоме.

Голт сунул альбом под мышку и вышел, кивнув Мэри Эллен. Часы подсказывали ему, что пора встретиться с нанятым им детективом. Но в квартире его ждал сюрприз.

ТАМ уже был Тим, фальшиво подбиравший популярный мотивчик на фортепиано. Он лучезарно улыбнулся Голту.

— Привет.

— Как ты сюда попал? — спросил Голт, кладя альбом на книжную полку.

— Управляющий. Он же знает меня, не так ли? Я не мог остаться на вечеринке. У меня назначена встреча в клубе. Но я подумал, что тебе это может понадобиться. — Тим бросил Голту бумажник. — Нашел его у двери после того, как ты ушел от меня. Эти билеты в театр торчали на виду, так что я решил, что они тебе понадобятся сегодня вечером. Ну и наконец, как насчет того, чтобы пойти со мной сейчас поиграть в гольф?

Голт осторожно положил бумажник в карман.

—Я… должно быть, выронил его, — сказал он с глупым видом.

Глаза у Тима округлились.

— Вот это голова. Мне потребовался час, чтобы понять это… ну, как насчет этого?

— Чего?

Тим взмахнул воображаемой клюшкой для гольфа.

— Ну?

Прежде чем Голт успел ответить, зазвонил дверной звонок. Вошел мужчина, с напряженным нервным лицом, в руках у него был портфель. Он огляделся, увидел Тима и сказал:

— Очевидно, вы заняты, мистер Кавендиш. Я зайду попозже.

— Я как раз собирался уходить. — Тим встал. — Расскажешь мне потом, как движется шоу, Голт. Пока.— Он вышел.

Детектив спросил:

— Ваш брат, да?

Голт глубоко вздохнул.

— Да. Ну, садитесь, Харбин. Что-нибудь нашли?

— Да. Нашел ничего. Ненавижу работу во тьме.

— Я сам нахожусь в неведении. Давайте посмотрим ваш материал.

Харбин открыл портфель и разложил его содержимое на большом столе.

— Вы полагаете, что кто-то маскируется под вашего брата? Если да, то у этого кого-то нет данных, которые я мог бы выявить. Его отпечатков в деле нет. Никаких следов пластической хирургии.

— И не должно быть, — сказал Голт.

— Пусть так. Ну это все, что у меня есть.

— Подождите минуту. Я хочу, чтобы вы взглянули сюда. Вы сталкивались с поддельными фотографиями?

— Угу. Достаточно часто. Можно взглянуть?

Голт нашел альбом и указал на фотографии, которые вызвали его подозрение. Харбин внимательно изучил их. Он достал из портфеля лупу и рассмотрел снимки через линзу.

— Мне они не кажутся подделками. Не возражаете, если я тут немного поковыряю?

— Действуйте.

Харбин достал из портфеля несколько бутыльков и сделал тампон из ваты и спички. Результаты были строго отрицательными. Наконец он покачал головой.

— Некоторые фальшивки настолько хороши, что невозможно выявить что-либо неправильное. Эти, кажется, продвинулись еше выше.

— А как насчет надписей?

И опять нет доказательств. Голт поморщился. Без сомнения, Тим сделал альбом и перенес в него оригинальные фотографии и записи, добавив доказательства своего прежнего существования. Если Тим способен создавать человеческое тело, у него не возникло бы больших трудностей в изготовлении таких подделок. Может быть, он делал это до того, как принял человеческое обличье, когда его силы были безграничены. Если они ограничены сейчас…

ГОЛТ отделался от Харбина, выписав чек, и принялся изучать доказательства, которые принес детектив. В почтовом ящике лежало немного почты, и он поспешно вскрыл конверты. Большинство из них были от старых друзей и родственников, которым он писал о Тиме. Он был осторожен, чтобы не вызвать подозрений, и приложил все усилия, приводя веские причины для вопросов, которые он задавал. Таким образом, письма давали дополнительную информацию, которую он сопоставлял при помощи пишущей машинки и картотеки.

Отчет Харбина тоже оказался полезным. Он проникал в прошлое, охватывая жизнь Тима с самого рождения и далее. Результат был слишком идеальным, чтобы быть правдой.

Не было вообще ничего подозрительного — и это было важно.

Голт расположил карточки в хронологическом порядке. Это была долгая и трудная работа, и он не надеялся, что закончит ее в тот же день. Но, по крайней мере, он мог начать.

Жизнь Тима параллельна его собственной. Но никогда не была идентичной. Когда Голт в детстве перешел в 3-Б, Тим перешел в 4-А. Когда Голт завалил плоскую геометрию, Тим завалил первую алгебру. Когда Голт обручился, Тим тоже — но в другое время. Когда помолвка была разорвана…

Следовательно, Тим использовал Голта в качестве модели. Модель для своего существования, дизайн для жизни.