Волхов

Волхов сжал челюсть, стараясь не сказать лишнего.

«Вот и как ему объяснить?»

«А ты скажи как есть!»

«Ага. Хотя… может, в дурку запишут. Всё одно веселее…».

— Молчите… — не дождался полковник. — Понимаю. О таком болтать только будет только законченный идиот.

Он вдруг изменился в лице. Мимика еле заметно преобразилась, намерение улавливалось скорее подсознательно.

Стало не по себе.

— А если я всё знаю?

Почему-то Волхов действительно поверил, что полковник знает всё.

— Ладно, хватит. Ты столкнулся со сверхъестественными силами и смог выжить. Не просто выжить, но одержать верх. А такое, Игорь, мало кому удаётся.

«Валить надо. Ничего хорошего нам это не сулит».

Интуиция была полностью согласна с внутренним собеседником, но вариантов особо не предвиделось, поэтому пришлось ждать, к чему приведёт разговор.

— Какая нахер разница теперь? Я за решёткой, и надолго.

Полковник усмехнулся, но быстро подавил усмешку.

— Это ты погоди… Когда Родине требуется помощь, нужным людям открываются новые возможности. Одна из таких предназначена для тебя.

«Я ж говорил…»

— Вадим Алексеевич, давай ближе к делу.

Полковник кивнул.

— Родина, в моём лице, предлагает тебе свободу. Новую жизнь, если быть точным. А взамен ты будешь делать то, что умеешь лучше остальных — гасить нечисть во благо народа.

Волхов стал разглядывать фото своих жертв. Некоторых он знал достаточно близко, а кого-то и по имени не помнил, но грехи каждого шрамами отзывались в груди. Их бывший капитан помнил отчётливо, будто свои собственные.

— Знаешь, полковник, я понял одну вещь…

— И какую же?

— Страшнее человека нечисти не сыскать.

В груди загорелось. Крестик снова давал о себе знать, что усиливало нехорошее предчувствие.

— С этим тоже придётся столкнуться. Ну как, согласен? Или предпочтёшь догнивать в одиночке?

«Что думаешь?»

«Думаю, что в реальные шахматы я тебя точно уделаю».

«Это мы ещё посмотрим!»

Игорь сжал кулаки, вдохнул поглубже. Желанная свобода перестала быть неизбывной мечтой. Вот он — шанс! То, ради чего стоило каждый день изматывать себя тренировками, держать мозги в тонусе, оставаясь в здравом сознании, вместо омута безумия, в котором легче пережить муки заключения. И не важно, какую цену придётся заплатить — лишь бы вырваться из поганого подвала.

— Согласен. Но у меня одно условие.

— Какое же?

— Я тут питомцем обзавёлся… его хочу взять с собой.

━─━────༺༻────━─━

Поезд мерно катил по рельсам сквозь бесконечные леса и бескрайние поля, покрытые белизной первого снега. Шум решёток, которыми были огорожены купе вагонзака, превратился в монотонный гул, подвывающий стуку колёс.

Мышь преспокойно спал, свернувшись под боком. А ведь поначалу нервничал, пугаясь новых запахов и звуков, когда их вели из камеры, сажали в автозак и на всём пути до железнодорожного вокзала. Приходилось поглаживать беднягу, убаюкивать, чтобы тот не спрыгнул ненароком. Но теперь страхи были позади, оставалось только ждать…

Полковник не соврал — всё шло по плану. Через неделю после разговора к Волхову прибыли с новостью о смене места заключения, поэтому он должен проследовать на выход со всеми скудными пожитками, коих, собственно, и не нашлось. До последнего оставался страх, что Мыша не позволят сунуть за пазуху или глупый зверёк сбежит, испугавшись чужих людей, и прощай тогда маленький друг…

Но, всё шло по плану.

Прошли сутки с момента отправления поезда — половина пути в пустом последнем вагоне, отведённом специально для него. Это означало, что вторая часть замысла скоро должна осуществиться.

«Уверен, что затея сработает?»

«Надеюсь».

«Неужели никто не узнает?»

Вадим Алексеевич предложил одновременно простой и чрезвычайно рискованный план. Как оказалось, про новую жизнь он говорил не метафорически, а юридически — Волхов Игорь Олегович должен погибнуть.

В детали его не посвящали, ожидание заставляло нервничать, и поэтому от щелчка в замочной скважине он подскочил, машинально пряча мышонка за собой.

В открывшемся проёме показался молодой лейтенант, отчего-то выглядевший совершенно неподходяще под окружающую обстановку. Рыжеватый, невысокий, курносый, со взглядом, ещё не испоганенным каждодневным лицезрением человеческих пороков.

— На выход. Наша остановка.

Волхов молча поднялся, посадив недовольного внезапным пробуждением Мыша на плечо. Зверёк увидел лейтенанта, принюхался, осторожно поджав ушки, а затем спокойно махнул хвостиком, не учуяв никакой угрозы, и уткнулся носом в рубаху.

Лейтенант выглянул в коридор, осмотрелся. Убедившись, что никого нет, он спешно вывел Игоря наружу, где в ночном мраке освещали путь несколько старых светильников.

— Расскажи хоть, в чём план состоит…

— Ты должен…

Громыхнула дверь в конце вагона. Лейтенант обернулся, не договорив, живо подхватил Волхова под руки, как если бы он вёл его под стражей. Показались трое человек во фсиновской форме, молча шагающие в их сторону.

— Пошли-ка, затаимся пока, — лейтенант решил не дожидаться встречи и направился к туалету, якобы сопровождая заключённого.

«Будь наготове, что-то здесь не так…»