Волк Севера (ЛП)

Доспехи требовали ремонта в последнюю минуту, клинки — последней заточки, а стрелы — повторной обточки. Несмотря на поздний час, все ремесленники поспешили в свои мастерские, чтобы подготовиться к нетерпеливым воинам, которые будут стучаться в их двери.

В то время как ремесленники и их семьи готовились к спешке, семьи воинов, как правило, становились сдержанными, тихо возвращаясь в свои дома, чтобы помочь воинам подготовиться к отъезду. Мать Вулфрика ничем не отличалась от них. Он видел, как Френа слегка опустила голову, когда объявили новость, а затем повернулась и пошла обратно в дом. Каждый раз она переживала одно и то же, и Вулфрик знал, что утешить ее невозможно. Она собирала дорожные пайки для Вольфрама, пока он готовил свою лошадь и проверял снаряжение. Вульфрик постарается не мешать, как он всегда делал. К этому добавилось разочарование от того, что он не едет с ним.

Он наблюдал, как отец все готовит, любопытствуя, как он готовится к войне, пока все не было собрано и оставалось только ждать. В эти часы, когда все было готово, Вольфрам всегда предпочитал оставаться один, пытаясь задремать в своем кресле у огня.

Вульфрик знал, что не сможет заснуть, и отчасти боялся, что если заснет, то пропустит их отъезд. Он взял плащ из медвежьей шкуры, чтобы укрыться от ночной прохлады, и снова отправился бродить по деревне в поисках, чем бы отвлечься.

Даже в столь поздний час в деревне не стихала активность. Воздух был наполнен звоном кузнечного молота. Вульфрику некуда было особенно идти, и он прогуливался, высматривая знакомых в надежде на минутку-другую праздной болтовни, но все, кто еще оставался на улице, были заняты.

Хотя перед уходом воинов в деревне всегда было напряженно, это было худшее из всего, что знал Вулфрик. Тот факт, что у Расбруккеров было много дополнительных воинов из окрестных деревень, беспокоил всех. Обычно не составляло труда определить, сколько человек они приведут с собой на битву. Теперь же это было совершенно неизвестно. Никто не мог даже предположить, сколько у них воинов и какого они качества. Любой мог надеть доспехи, прикрепить к поясу меч и сказать, что он воин, но, как хорошо знал Вулфрик, чтобы заслужить это звание, требовались годы тренировок.

Сван гуляла с друзьями на другой стороне площади. Увидев его, она улыбнулась, но не подошла к нему. С тех пор как Адальхаид уехала, все считали, что будущее Вульфрика и Сван не вызывает сомнений. Их помолвка должна была состояться в какой-то момент до его паломничества, а свадьба — вскоре после его возвращения. Это казалось неизбежным.

Предположения несли в себе определенные требования приличия, за которые Вулфрик был благодарен. Оно требовало, чтобы они не проводили время вместе без соответствующего сопровождения, что вполне устраивало Вулфрика. В формальном ухаживании были некоторые преимущества — он мог избегать ее большую часть времени, не вызывая обиды. Недостатком было то, что, казалось, это только усиливало ее интерес. Временами ему казалось, что она смотрит на него так, как мясник смотрит на откармливаемую для убоя свинью.

Вольфрам шагал по деревне, его самообладание было столь же велико, как и чувство нетерпения. Времени на что-то другое, кроме решения кризиса, почти не оставалось. Это не означало, что Вольфрам намеревался спустить Донато с крючка. Так или иначе, он создал эту угрозу. Невозможно было доказать, что он знал о краже скота или приложил к ней руку, но он должен был знать лучше. Зачем ему иметь дело с отбросами Расбруккера?

Он остановился возле дома Донато и на мгновение задумался, подходящее ли это время, чтобы затронуть эту тему. Перспектива того, что другой возможности у него может и не быть, решила за него. Донато открыл дверь и не смог скрыть своего изумления, увидев стоящего там Первого воина.

Вольфрам схватил его за шиворот и вытащил с трудом и хлюпаньем на крыльцо. Он наклонился к лицу Донато и прорычал.

Не думай, что я не знаю, что ты сделал", — сказал Вольфрам.

'Я… я понятия не имею, о чем ты говоришь', - сказал Донато.

Конечно, ты знаешь, червяк. Когда я вернусь, мы во всем разберемся, и ты за это ответишь. Запомни мои слова".

"Я, я…", — пролепетал Донато, но его прервал жестокий удар Вольфрама сзади, который повалил его на деревянный пол.

Вольфрам оглянулся на дверной проем. Одноглазый сын Донато стоял там и смотрел. Вольфрам плюнул и бросился прочь.

Воины Леондорфа собирались перед Большим залом, когда небо начинало светлеть, сидя на своих боевых конях. Они всегда выезжали в полной боевой выкладке, в великолепных доспехах из трех четвертей пластин, закрывавших их с головы до колен, с оружием наготове, хотя до начала сражения могло пройти два дня или больше. В густых лесах никогда нельзя было быть уверенным в расположении противника, поэтому с момента выхода из безопасного деревенского палисада приходилось соблюдать осторожность. Вульфрик чувствовал, как колотится его сердце, когда он наблюдал за ними: восторг от перспективы стать одним из них сменялся разочарованием от того, что он еще не стал таковым.