Волк Севера (ЛП)

'Не мое дело влиять на этот совет, но с тех пор, как я приступил к своим обязанностям здесь, я стал заботиться о жителях Расбрука. Я не хочу, чтобы вами воспользовались и чтобы вы пострадали. Репутация имеет большое значение, и когда об этом событии станет известно, другие деревни и племена будут интересоваться, как отреагировал Расбрук. Они будут следить за тем, как она защищает то, что принадлежит ей".

"А что если это был всего лишь один купец?" — сказал один из членов деревенского совета. "Мы все знаем, какие бывают купцы". Раздался хор одобрения. 'Война может быть ошибкой'.

'Вы действительно думаете, что один купец может сделать что-то подобное?' — сказал один воин. 'Украсть наш скот? Очистить их от наших клейм? Это была случайность, что Тьетмар смог узнать одного из своих животных, и удача, что у нас есть священник, который подтвердил его подозрения. Теперь и все остальные обнаружили, что некоторые из их животных принадлежат им".

'Что скажешь, жрец?' спросил Гандак. 'Твой голос всегда звучит умеренно'.

Ритшль внутренне улыбнулся тому, что его осторожные советы на протяжении многих лет смогли так хорошо расположить его к себе. Его терпение окупилось.

'Сколько еще доказательств тебе нужно, Первый Воин?' сказал Ритшль. Если мы позволим им избежать наказания в этот раз, они сделают это снова. Все ваши соседи будут смотреть на Расбрук как на неухоженный рыночный прилавок, забирая то, что они выбирают, когда они выбирают. Через несколько месяцев мы останемся ни с чем". Он старательно использовал такие слова, как "мы", "наш" и "нас" при каждой возможности. Я не могу оправдывать насилие, но я также не могу стоять в стороне и позволить людям, которых я полюбил, лишиться всего, что им принадлежит".

Он прав, — сказал другой воин. Они — подонки, и мы позволили им вольничать с нами. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы в последний раз указали им их место".

'Я согласен', - сказал другой. Мы не можем оставить это без ответа. Все наши соседи сочтут нас слабыми и будут позволять себе еще большие вольности. Священник прав. Мы останемся ни с чем. Мы должны подготовить ответ. Благословят ли нас боги, жрец?

'Я не могу представить, чтобы они отказались от своего благодеяния перед лицом такого ущерба'. Ритшль не дал себе улыбнуться. Священнику не пристало улыбаться в такой момент.

Час-два до того, как проснутся все остальные, были самым любимым временем Вулфрика. Эти драгоценные минуты принадлежали только ему, и никто не требовал от него ничего другого. Он проводил их, как в детстве: тихо наблюдая, размышляя, фантазируя. Единственное отличие заключалось в том, что Адальхаид не была рядом с ним. Он понимал, что каждое утро, глядя на соломенные крыши и туманный воздух, он молился о ее возвращении, но этого еще не произошло. Три долгих года. Казалось, что это целая жизнь.

Однако в то утро произошло прибытие. Седовласый мужчина прошел через деревню. Те немногие, кто уже вышел на улицу и начинал свой день, не обратили на него никакого внимания — они были либо полусонные, либо слишком поглощены своими делами. Однако Вулфрик обратил на них внимание, поскольку он делал многое из того, что, казалось, не замечали другие. Даже после трех лет обучения, роста и взросления старые привычки умирали с трудом. Только один тип людей одевался так же, как новоприбывшие, что означало перемены. Это означало перемены, которых, как знал Вулфрик, он не хотел. Жизнь серого жреца была скоротечной, и было очень мало таких, как Этельман, кто закрепился на одном месте с хоть каким-то подобием постоянства.

Деревенский священник играл важную роль в подготовке юношей к паломничеству к Скале Джорундира, и Вулфрик утешался мыслью, что Этельман будет помогать ему в этом. Вульфрику предстояло еще два года обучения, по крайней мере, до того, как ему разрешат отправиться в путь, а может быть, и три. Присутствие Этельмана всегда успокаивало; он мог скрепить любую сломанную кость и залечить любой порез. Каким будет новый священник? Перемены не всегда были к худшему — Вульфрик знал это не понаслышке, — но он не хотел, чтобы Этельман уходил.

21

Позже вечером в дверь постучали. Обычно отвечать должен был Вулфрик, но отец жестом велел ему оставаться на месте и ответил сам. Вулфрик сидел у огня, пытаясь впитать немного его тепла в свои больные, уставшие мышцы. Он разминал мышцу в плече, испытывая дискомфорт и раздражение. Это всегда была одна и та же мышца, которая болела после особенно тяжелого тренировочного дня: его рука с мечом была нагружена больше, чем любая другая часть тела.