Волк и грабители

Бабушка ушла в комнату и включила телевизор, Волк поплёлся к двери. Он наклонился, чтобы надеть ботинки, увидел свои босые лапы с длинными когтями и сразу вспомнил, что отродясь не носил никакой обуви. С самого детства он бегал по лесу босиком, как и другие волчата. Совершенно непонятно, с чего это он взял, что у него должны быть ботинки.

Волк немного огорчился, то ли оттого, что не было ботинок, или из-за собственной забывчивости. Он шагнул к двери, и вдруг из его глаз посыпались яркие искры: кто-то, резко открыв дверь, треснул ею Волка прямо по морде. Дверь была прочной, дубовой, и удар получился сильный. От неожиданности Волк потерял равновесие и шлёпнулся на спину, задрав кверху все четыре лапы. Он почувствовал, как на его голове быстро вздувается шишка. Перед глазами Волка бешено крутились разноцветные шарики.

– Глянь, Башмак, никак волк! – раздался прямо над его ухом незнакомый голос.

– Точно, Хрюн, волк! Натурально – волк. Хватай его за лапы и вяжи! Да быстро, пока не очухался.

Не успел Волк и глазом моргнуть, как оказался обмотанным верёвкой, словно куколка шелкопряда. Он попытался схватить зубами одного из нападавших, но тот резво отскочил, оставив Волку на память приличный кусок своих брюк.

– Вот гад! Хорошие были штаны! Можно сказать, почти новые, – возмущался Хрюн. Он вертелся вокруг себя, пытаясь увидеть сзади дырку. – Всего-то несколько лет ношеные. Чем бы это их зашить?

– Некогда, – ответил сообщник. – Дома зашьёшь.

Волк извивался на полу, стараясь освободиться от верёвок, и грозно рычал.

– Может, пасть ему заткнём? – предложил Хрюн. – А то вдруг позовёт кого-нибудь на помощь.

– Заткни, – согласился Башмак.

Но Хрюн опасался приближаться к поверженному Волку. Он сильно боялся острых Волчьих зубов. Башмак тоже не хотел подвергать себя риску быть укушенным, и, секунду подумав, он сказал:

– Да пусть себе зовёт. В лесу никого нет, а соседняя улица далеко. Если охотники и придут, то не раньше, чем часа через три.

В комнате работал телевизор, но Бабушка, обладавшая на удивленье острым слухом, услышала шум и вышла в прихожую. Увидела непрошеных гостей и связанного Волка и очень рассердилась. Бабушка Красной Шапочки была храброй женщиной, лет пятьдесят назад она даже участвовала в каких-то соревнованиях. Но разве может не очень молодая и подслеповатая Бабушка справиться в одиночку с двумя молодыми и наглыми бандитами?

Сражение Бабушки с грабителями закончилось полной победой преступников. Бабушку обвязали верёвкой, усадили на стул и для верности прикрутили к его спинке. Волка оставили в прихожей, потому что он по-прежнему извивался и щёлкал челюстями. Бандиты боялись к нему приближаться, хотя и виду не подавали. А для храбрости говорили про Волка разные гадости.

От ярости Волк скрипел и клацал зубами, но ничего поделать с бандитами не мог, потому что был очень крепко связан.

Бандиты вернулись в комнату и принялись её тщательно обшаривать.

Первым делом они остановились у висевшей на стене репродукции с картины Васнецова «Иван-царевич на сером волке». Башмак окинул взглядом простенькую картинку, повернулся к Бабушке и спросил:

– Бабуля, а золоченую раму куда дела?

– Какую раму? – связанная Бабушка зашевелилась, стул под нею заскрипел. – Не было у картины никакой рамы.

– Как это не было! – взбеленился Хрюн. – А ценности-то где? Антиквариат, старинные штуки всякие? Признавайся, бабка, не то худо будет!

– Тихо ты, не ори! – одёрнул его сообщник. – Чего-то не нравится мне эта картина, какая-то она неправильная. В музее ты такие видел?

– Да я в музеях сроду не был. Сам-то, небось, и близко не подходил.

Бабушке стало обидно за свою репродукцию, она сказала:

– Очень хорошая картина, «Иван-царевич с невестой на волке» называется, кисти Васнецова. Я её из журнала «Огонёк» вырезала давно ещё. Ну немного запылилась, выцвела малость – оно и понятно, ведь почитай лет пятнадцать она туточки висит.

– Из «Огонька», значит? – опешил Хрюн. Он отодрал кнопки, державшие репродукцию на стене. – Точно, из журнала древнего картинка! А настоящие картины, в подвал спрятала? Давай, бабка, отдавай дорогие вещи, а то худо будет.

– Что ты заладил, чисто попугай: ценности да вещи! – возмутилась Бабушка. – Хочешь на картины в рамах глядеть, в музей иди. А мне и эта хороша!

– Может, иконы старинные есть, а, бабушка? – вкрадчиво спросил Башмак.

– Нетути икон! – отрезала Бабушка сердито и замолчала. – У нас тут их не продавали сроду. Да и церковь в районе только сохранилась. Зачем вам иконы, если вы бумажную картину от настоящей отличить не можете?

– Чего это, вообще что ль ничего ценного-дорогого нет? – не поверил Хрюн. – Чтоб украсть и продать потом? Как же мы грабить тебя будем? Нехорошо выходит: готовились месяц, сколько сил потратили. А риск какой! Кто ж нам убытки возместит?