Вода в решете. Апокриф колдуньи

Посему посланник ничего не заподозрил, когда с легким сердцем уснул в каморке старой Северной башни, а вы тем временем ходили по комнате, невольно повторяя шаги старого пристава, который тоже в бессонные ночи так пытался сбежать от давних забот. Но они, синьор, бегают быстрее. Вас, должно быть, они тоже настигли, раз вы явились ко мне в те часы, когда, как вам известно, демоны особенно сильны, без мастера Манко и помощников, что блаженно ворочаются во сне, не подозревая, что еще до их пробуждения их всех перечтут и продадут на бойню, как стадо опаршивевших баранов, которыми они, по сути, и являются. Но это не относится к нам, поскольку мы, синьор, животные совершенно иного рода, хотя иногда невозможно определить, кто собака, а кто волк.

Поэтому я признаю, что да, я знаю, какую весть прислал вам викарий, и знания мои не от демонов и не являются частью некого большого плана, придуманного с моим братом Вироне. Я не знала, что сделает предводитель бунтовщиков, когда вся округа будет очищена от войск герцога. И поверьте, не я дала ему совет выслать в столицу ряд достойных и благородных владельцев виноградников и каменных башен, придав им для сопровождения нескольких слуг нашего епископа, чтобы те поручились за их приверженность вере и поистине сыновнее послушание. Что ж, нашего епископа наравне с герцогом беспокоят военные разрушения, непаханые поля, одичавшие виноградники, сожженные мельницы и трактиры, которые никто не хочет брать в аренду, а также задержанные подати и десятина, что с удивительной легкостью утекает в каменистые русла наших дорог, вместо того чтобы добраться до гостеприимной казны епархии. И именно из-за всех этих потерь сердце герцога переполнилось столь искренним желанием мира, что он готов закрыть глаза на несколько еретических чудачеств, висящих на совести моего брата Вироне. Более того, со всей отеческой деликатностью он поможет ему вытравить их в более благоприятные времена. А поскольку, как вы сами читали в различных солидных книгах, хрупкие женские пальчики справляются с этим заданием с большей легкостью, герцог скоро найдет милую, богобоязненную девочку, возможно, даже собственную внебрачную дочь или двоюродную сестру, которая выйдет замуж за моего брата Вироне, дабы укрепить его в истинности веры и примирить его с родом герцога.

Я полагаю, синьор, что наш добрый епископ подготовил весь этот план, наполнивший вас, как я вижу, бесконечной печалью. Он всегда не слишком благоволил монахам в сандалиях, и, когда вы в трудах собирали хворост и разжигали огонь под задами старых баб, он не раз предостерегал вас в проповедях от головорезов и расхитителей курятников. Вероятно, не обошлось в этом деле без совета уважаемого патриарха, ибо с давних пор он ведет с викарием вашего ордена ожесточенный спор, кто из них поднимется выше по ступеням трона и кому из них благоволит наш добрый синьор герцог. А герцог, как вы сами понимаете, безмерно огорчен восстанием моего брата Вироне, но с прошлого лета его еще больше мучает отечность ног, из-за коей его носят в кресле, как старика, и он не может без плача взобраться в собственную постель. Мне говорили, что монахи в сандалиях обещали избавить его от этой боли, обратившись к мощам Рикельмо, вашего пресветлого мученика. Прикладывали к его опухшим членам припарки из пепла этого бедолаги, мало чем в этом отличаясь от сельских бабок, которые поступают точно так же и с прахом черной курицы, ловко зарезанной при молодом месяце и сожженной в печи. К сожалению, прах инквизитора оказался ни на что не годен, так же, как он сам при жизни, или же его заступничество оказалось слишком слабым, ибо при благотворном влиянии мощей отекшие ноги герцога наполнились гноем и открылись старые раны. Таким образом, больной и страдающий герцог в приступе ярости – а доходят вести, что они случаются все чаще – прогнал монахов в сандалиях вместе с их молитвами и святыми, оказавшимися столь же неумелыми, как и сей почтенный трибунал. И нет, не смейте, синьор, говорить о делах герцога с такой вызывающей уверенностью. Ведь благодаря кропотливому чтению показаний придворных и моему собственному свидетельству было установлено вне всякого сомнения, что я провела много времени под крышей графа Дезидерио. А любой двор, о чем вы в своем монашеском невежестве можете и не знать, управляется по одним законам и преисполнен все той же завистью, кознями и интригами.