Во славу Отечества! часть III

  Подняв перископ и определив расстояние до противника, Мейзингер отдал приказ на атаку. С завораживающей легкостью устремились массивные тела двух торпед к «Венерэбл» и вскоре поразили огромный неповоротливый корпус корабля. Их взрывы вызвали сильные течи в районе 1 и 3 кочегарных отсеков и оказались очень опасны для линкора. От попадания на раскаленные котлы холодной воды в 3 кочегарном отсеке произошел мощный взрыв, основательно повредивший корабль. Линкор стал быстро наполняться водой и, опасаясь за остойчивость судна, британцы затопили отсеки противоположного борта. Эти действия ликвидировали угрозу крена корабля, но напуганный возможностью новой атаки, капитан «Венерэбл» решил приткнуться к берегу подобно «Левиафану».   

  Насколько правомерен был этот шаг трудно сказать но, повинуясь приказу капитана, линкор устремился к спасительному, по его мнению, берегу. Однако, не пройдя и полкабельтова, корабль налетел на второй минный букет немцев, что предопределило судьбу «Венерэбл». От взрыва мины произошла детонация снарядов носовой башни, и линкор быстро затонул, не дойдя до мелководья всего ничего. Морские волны полностью скрыли орудийные башни корабля, оставив торчать над водой верхушки труб и мачт. 

  Победа немецких подводников была блестящей, но сам Мейзингер не успел вкусить плоды триумфа. Бурун поднятого перископа полностью выдал нахождение германской подлодки, и это место было немедленно обстреляно крейсером «Дрэк», шедшего вслед за линкором. Один из снарядов выпущенный носовой башней корабля поразил рубку подлодки, и она моментально затонула. Всплывшие на поверхность обломки шпангоутов и разноцветные пятна солярки, вырвали из груди британских моряков крики радости и торжества над поверженным противником.     

  Однако полностью утолить всю свою злобу и горечь от понесенных потерь, вид погибшей подлодки британцев никак не желали утихомирить и поэтому, посчитав противника полностью уничтоженным, они выместили на мирном городе, забросав Мерсин снарядами. С грохотом и завыванием устремился разнокалиберный рой к сжавшемуся от страха городу. Некоторые из снарядов падали в море, другие перелетом уносились в сторону гор, но большая часть бомб с инквизиторским упорством гвоздила глинобитные строения «ворот Киликии» вызывая сильные пожары и разрушения. 

  Когда чувство мести приутихло, Майлз решил приступить к тому, ради чего они сюда и явились, высадке десанта. Вызванные адмиралом из Латакии английские тральщики после гибели «Альфреда» и «Венерэбл», должны были прибыть только к вечеру, что крайне не устраивало Майлза. Поэтому адмирал пошел на риск. Видя, что «Левиафан» беспрепятственно достиг берега, британский адмирал приказал «Эдгару» провести транспорты, ориентируясь на приткнувшийся к берегу крейсер. «Эдгар» с честью выполнил это задание и через полчаса тревожного ожидания истомившийся десант уже покидал трюмы пароходов.  

  Киликийцы  не оказали никакого сопротивления, только забившись по щелям с угрюмой злобой, наблюдали за прибывшими с моря цивилизаторами, чьи зеленные колонны пехоты немедленно потянулись в сторону гор, где затем был разбит полевой лагерь экспедиционного корпуса. Помня уроки Дарданелл, англичане стремились как можно дальше продвинуться вглубь прибрежной территории, заняв ключевые места вокруг города, на случай появления войск мятежного Кемаль-паши. 

  В Лондон полетели сообщения об удачной высадке, и глухо упоминалось о понесенных флотом потерях. Реакция адмиралтейства не заставила себя ждать,  адмиралу Майлзу было предложено сдать командование над эскадрой контр-адмиралу Лоренсу, а самому  прибыть на Мальту, для принятия командования над кораблями Ла-Валетты.   

  Заняв Мерсин, генерал Саммерс позволив солдатам ровно одни сутки отдыха, за которые британцы полностью выгрузили с транспортов всю свою амуницию и припасы. На обратном пути один из пустых транспортов подорвался на последней,  третьей минной банке выставленной Блосхом на подходе к Мерсину. Прибывшие в порт британские тральщики с остервенением утюжили всю прибрежную акваторию, но ничего более не обнаружили.  

  Неприятные сюрпризы продолжили преследовать британцев и на суше. Стремясь как можно скорее перейти через вершины Тавра и оказаться во внутренних районах Турции, генерал Саммерс  энергично подгонял своих солдат, неустанно приказывая им быстрее двигаться вперед. На второй день пути британские войска приблизились к Тарсу, сдавшийся им без боя. 

  Эта покорность несколько усыпила бдительность английского генерала, посчитавшего, что турки сильно напуганы бомбардировкой Мерсины и серьезное сопротивление в ближайшее время не предвидится. Видя покорность жителей Тарса, британцы моментально налились спесью и стали командовать, словно город уже был их колонией. Ошибочность подобного предположения было доказано через день, когда оставив в Тарсе небольшой гарнизон, сыны Альбиона  вышли к Киликийским воротам. Это был южный перевал Аманских гор надежно закрывавших земли Каппадокии от осенних морских ветров.