Во имя прогресса

Река называлась Шара и люди переплывали из Шаргры на другой берег либо на лодках, либо на паромах. Через Шару, выше по течению, было налажено целых три паромных переправы. Шаргра была большим торговым городом-портом и вверх по Шаре до неё доплывали даже морские суда, но выше они не плыли. Километрах в десять выше по течению реки за Шаргрой реку перегораживал водопад высотой метров в тридцать и потому все грузы вглубь полуострова доставлялись уже одним только гужевым транспортом. Мохнатые травоядные, парнокопытные зверюги размером с крупного, но тощего и поджарого, медведя с большим жировым горбом на холке, назывался молор. Точнее молор это был самец, а мивха, — его самка, но и те, и другие были довольно неплохими гужевыми животными, в своей совокупности эти животные назывались молламами.

Сокол Иля обладал не только невероятно острым зрением, но и очень хорошим слухом и благодаря тому, что птица очень часто сидела на коньке крыши здания напротив рыночной площади, он всего за полтора месяца научился разговаривать на языке народа даштари. Язык это был довольно красив и разнообразен и как это ни странно, имел сходство с древнеславянским языком, но увы, только по своему звучанию. К зависти учёных, которые торчали на станции столько времени, он всего за два месяца узнал с помощью своего сокола о Веде столько, сколько они не смогли узнать об этой планете за всё время, что находились здесь, а ведь изучение этого мира длилось уже одиннадцать лет. Пока Иль наблюдал за жизнью в Шаргре и изучал даштари, технический персонал станции умыкнул с Веды трёх молоров и три мивхи. Это были три уже сложившиеся пары молларамов и они были похищены не у какого-то там бедного крестьянина, а у самого князя Дорелина, причём прямиком из его загородного замка, точнее с хорошо охраняемого пастбища рядом с ним.

Иль внимательно осмотрел этих хорошо откормленных, ухоженных животных и сразу же нашел, как их метили, — им наносили татуировку внутри уха в форме княжеской короны с буквой «Д» местного алфавита и цифрой «2». Татуировки тут же были сведены и вместо них он нанёс другие, говорящие о том, что эта упряжка принадлежит барону Фергу де-Курдену, баронство которого находилось в восьмидесяти километрах от Шаргры за рекой. Именно этот барон, согласно разработанной Илем легенде, выдал свою дочь замуж за престарелого графа Лейра де-Годара из ещё более Великого Княжества Авсария. В реальности этого произойти не могло по той причине, что у барона было пятеро сыновей и не одной дочери на выданье. При том условии, что на Веде царил самый махровый майорат, четырёх сыновей барона де-Курдена можно было только пожалеть, так как все они уже были по очереди проститься с отчим домом, получить от любимого родителя по баронскому титулу, мечу со щитом и пинку под зад, чтобы пополнить число соискателей места в дружине князя.

Барон, сидя в саду своего замка и попивая наливку, частенько вздыхал и пенял своей жене, что если бы она родила ему вместо двух младших сыновей двух дочерей, тогда бы они на этом смогли бы хорошо навариться и им бы не составило особого труда получить земельный надел для второго и третьего сына. Ну, что же, барон был по своему чадолюбив, но при этом его самой главной задачей являлось не дать пресечься славному роду де-Курденов и как можно основательнее укрепить своё баронство, власть которого распространялась на полторы дюжины весьма зажиточных деревень. Поэтому ему и нужно было выпихнуть из своего замка четырёх лишних сыновей, ну, а своей жене барон то и дело рассказывал, за каких дворян он смог бы выдать замуж их дочерей, если бы они у них были. Деньги на приданое у барона имелись, но их не хватало на то, чтобы купить у князя Дорелина земельные наделы для своих четырёх сыновей и построить каждому из них по замку. Богатое воображение Иля тут же нарисовало картину того, что творилось в Великом Княжестве Шаргра и далеко за его пределами.

Скорее всего на всех дорогах вовсю шалили разбойники, происходящие родом из дворян, которые не получили от своих папаш ничего, кроме отчего благословления, железок в руки и пинка под зад. Помимо бесед барона с баронессой, он подслушал также немало разговоров о местном боге, которого звали Дессором, а также о его служителях, облачённых в серые рясы. Кстати, все четверо сыновей барона де-Курдена, если им станет совсем невмоготу, могли постричься в монахи, а поскольку они были сызмальства приучены к ратному делу, то их немедленно записали бы в орден святого Лидеора, правда, тогда им пришлось бы дать обет целомудрия и безбрачия. Святая церковь на Веде была очень серьёзной организацией и её святые отцы строго следили за дессоровым воинством. Догадка Иля о том, что монаху могли поручить сопровождать невесту к жениху чёрт знает в какую даль, оказалась верна. Но одно дело догадки, а совсем другое монашество, как профессия. Поэтому для того, чтобы обеспечить Сержу Кленси надёжное алиби, его сокол месяц шнырял по храмам и Иль с его помощью вникал в суть этой религии.