Во имя любви

«Жук» остановился уже через несколько метров. Федечка понял, что они добрались-таки до пункта назначения. Голощапова, оставив его в салоне, вышла на улицу и весьма проворно скрылась за одной из металлических дверей. По вывеске над входом Розгин определил, что это и было почтовое отделение.

Федечка хотел было вылезти из «фольксвагена», чтобы размять затекшие конечности, но не успел этого сделать: Лиза вернулась на удивление быстро. Минуты через три или около того. В правой руке она несла полиэтиленовый пакет, чем-то явно загруженный. При этом женщина опасливо озиралась по сторонам, что заставило и Федечку невольно скосить глаза. Но за ними никто посторонний вроде бы не наблюдал.

Голощапова обогнула автомобиль, подошла к раскрытому окну со стороны парня и бросила пакет ему на колени.

— Держи.

Только после этого она, снова совершив круг почета возле «жука», расположилась на своем месте за рулем. Первым желанием Розгина было немедленно разорвать пакет и ознакомиться с содержанием хранящихся в нем документов, но он не стал этого делать. Елизавета Михайловна удивленно оценила его сдержанность: Федечка спокойно зажал пакет под мышкой.

— В библиотеке институтской вскрою, — пояснил молодой человек. — Там и просмотрю. Подбросьте меня до метро.

— Наверное, лучше до самого института, — предложила Голощапова.

— Не лучше, — отверг сей благой порыв юноша. — Медленней гораздо выйдет. Потом, вам же в больницу надо.

Розгин был прав. Времени у них оставалось в обрез, иначе парочка «бойцов» имела все шансы не вписаться в расписание «военачальника» в лице Федора Павловича. Лиза признавала это, но все же высказала некоторые собственные соображения, касавшиеся элементарных мер безопасности.

— А не опасно таскать это по метро в простом пакетике? — Взгляд ее красноречиво уперся Федечке в подмышку.

— Чем небрежней транспортируются ценности, тем меньше они привлекают внимания, — высказал он бесспорный постулат, что вызвало на устах Елизаветы Михайловны непроизвольную улыбку.

— Как скажешь.

Дискуссия на том и прекратилась. «Фольксваген» плавно тронулся с места. Правда, ехать пришлось сначала задом, ибо переулок, где располагалось почтовое отделение, венчался тупиком, и развернуться там не представлялось возможным. Голощапова успешно справилась с этим маневром и вывела старенький «жук» на широкую трассу.

— Взгляни, за нами нет хвоста?.. — на полном серьезе шепотом произнесла она, уставившись в зеркало заднего вида.

Федечка послушно огляделся, отмечая наличие подозрительных авто и пешеходов. А вернее, их полное отсутствие. Определенно за «фольксвагеном» никто не наблюдал.

— Чисто, — успокоил он мнительную Елизавету Михайловну.

Женщина перевела дух.

Глава 2

Заведующий отделением молодой симпатичный врач Игорь Карпович бережно опустил телефонную трубку и мягко, не желая задеть чувства такой высокопоставленной персоны, как Федор Павлович Лавриков, усмехнулся.

— Мониторинг вашу сенсацию, увы, не подтверждает, — тихо произнес он, обращаясь к сидящим по другую сторону стола двум посетителям. — Состояние больной — без изменений.

Лавр и сам успел пожалеть, что поддался на уговоры Кирсанова и поднял этот вопрос при беседе с местным светилом медицинской науки. А может, и не только уверенность Ивана повлияла на его решение поставить врачей в известность. Федору Павловичу и самому хотелось верить, что его легкий и нежный поцелуй, запечатленный на щеке Ольги, мог принести желаемые результаты. Глупо, конечно. Жизнь — это не сказка, а Лавриков — давно не ребенок.

— Но я своими глазами видел, — продолжал стоять на своем Кирсанов, наваливаясь корпусом на стол заведующего.

— Что ты видел? — терпеливо вопросил Игорь Карпович.

— Такая зеленая волна как скакнет вверх!

Доктор улыбнулся:

— Скорее всего, была реакция на механическое раздражение открытых участков кожи. Вы дотрагивались до лица?

Иван молча покосился на Лавра. Тот опустил глаза, будто его застали за чем-то очень неприличным и недостойным взрослого человека. Он сконфуженно кивнул, не глядя в глаза собеседнику.

— Ну… Совсем немножко, — пробубнил народный избранник. — Чисто символически, я бы сказал.

— Этого делать нельзя. — Игорь Карпович нахмурился. — Стерильность нарушается.

— Вот-вот приедет Лиза. Лиза стерильность восстановит, — с ходу отреагировал Лавриков, избегая возвращения к неприятной теме разговора. Подняв голову, Федор Павлович обратился уже к Кирсанову: — Иван, будь добр, подожди несколько минут в коридоре.

Мальчик обиженно поджал губы, но согласно кивнул. Взрослые всегда стремятся сделать из всего тайну, оградив при этом детей. Но им почему-то не приходит в голову, что, например, в данном конкретном случае речь идет не о ком-нибудь, а о его маме.

— Хорошо… — Соскочив с высокого стула, Иван направился к выходу.