Внутри ауры

— Когда я забираюсь высоко в небо, к необузданной стихии, тогда я ощущаю то совершенство максимально отчетливо. Чем выше я забираюсь, чем ближе к грани, тем больше чувствую его величие и подлинность.

Кирилл вытер слезы и проницательно вынес вердикт:

— Именно поэтому ты постоянно возвращался к военным действиям и играл со смертью?

Молдован замер, ибо эта мысль для него не была новой.

— Сложно сказать. Знаю лишь, что каждому избранному уготовано идти остаток жизни по лезвию бритвы. Это не его выбор, а надлежащий путь. Словно он еще в некоем заточении, но уже на грани абсолютного освобождения.

Оживленные города и живописные ландшафты мелькали расплывчатой пленкой. Кирилл раздумывал о чашах весов, на которых соперничали разрушение и спасение, предложенные божественным индейским даром или проклятием. Частичка этого феномена уже навсегда таилась внутри него. В голове пульсировал обширный масштаб увиденного. Сердце переполнялось спектром пережитого. В любой момент казалось, что можно потеряться в чертогах разума и уже не вернуться, но словно невидимая рука ему не давала заблудиться в хаотичном пространстве и вела по прямой дороге к цели, заданной верой. Молдован самозабвенно продолжал рассекать потоки воздуха, то и дело нарываясь на очередную зону турбулентности. Сгущавшиеся тучи устрашали, но продолжали выжидать какого-то определенного момента. Среди пластов тумана начали проглядываться очертания многоэтажного мегаполиса.

— Уже скоро будем на месте, — заключил Молдован.

Кирилл сжал пальцами книгу, которую не выпускал из рук, и сделал глубокий тревожный вздох:

— Сколько стволов возьмем с собой?

— Нисколько.

— Ты не взял с собой даже пистолета?! — возмущенно воскликнул Кирилл.

— Нет.

— Как же мы остановим вооруженную кучу подонков?! Они же на пороге сразу из нас сделают решето…

— Я верю, — лишь произнес Молдован и начал снижаться.

2.

Маша ощущала сильнейший упадок сил. С самого утра казалось, что тело не может двигаться без посторонней помощи. В страхе перед собой она отрицала, но осознавала тот факт, что за ночь случилось около трех приступов эпилепсии. Выкарабкаться из каждого стоило немыслимых усилий. Мучала бессонница. Любая попытка погружения в сон сопровождалась судорогой и моментальным испугом. К утру сознание заволокло туманом. Движения стали медленными, а мысли тягучими.

Подготовка к роковой встрече у Пиззздюков началась с самого утра. Даже не верилось, что эти поганцы могут быть настолько ответственными и пунктуальными. Стоило только утреннему свету заглянуть в окно, как Муха уже бодро отправился к турнику на зарядку. Он пыхтел и снимал лишнее напряжение, которое могло в очередной раз погубить дело. Каменное лицо выполняло подготовку и не реагировало на окружающий мир, даже когда в зале появился Гаутама. Тот подобно трепещущей перед знаменательным событием леди суетился и капризничал, не зная, что лучше надеть. Вскоре объявился Ишуа. Маша внимательно наблюдала за главой мафии. Несмотря на напускной апатичный облик, проскакивала подлинная личина внутреннего нетерпения и преждевременного ликования.

— How many thugs will we take with us? — аккуратно крася черным лаком ногти, спросил Гаутама. (пер. с англ.: Сколько с собой головорезов прихватим?)

— Only four of us will go, — определено заявил Ишуа. — Me, you, Fly and the girl. (пер. с англ.: Мы поедем вчетвером. Я, ты, Муха и девчонка.)

Гаутама оторвался от дела и изумленно взглянул на брата, хлопая своими накладными ресницами:

— Are you insane?! To the most important deal we’ve ever had in our lives?! (пер. с англ.: Ты что рехнулся?! На самую важную стрелу в нашей жизни?!)

— You’re right, — непоколебимо отрезал Ишуа, обращая свой слепой взгляд в одну точку. — There must be only four of us. (пер. с англ.: Вот именно. Там должны присутствовать только мы.)

Гаутама трусливо заметался, но потом доверчиво сплюнул и заявил:

— Well, I’ll take one more track for my courage! Even if that Serb or what the hell his name is takes the whole army with him, I’ll kill everyone! (пер. с англ.: Ладно, для смелости лишнюю дорожку хлопну! Пусть этот Прибалт, или как его там, хоть полчищу бойцов с собой притащит, всех нахер переложу!)

Ишуа выдержал паузу, а затем заявил:

— This man won’t take anyone. (пер. с англ.: Этот парень не станет брать подмогу.)

— Is he that cool? — подключился Муха, боксируя в поту грушу. (пер. с англ.: Крутой такой что ли?)

— Kind of. (пер. с англ.: Типа того.)

— There’s a short convo with cook guys, — после этого последовал мощный удар, согнувший грушу пополам. (пер. с англ.: С крутыми разговор короткий.)

…