Внутри

— Все сводится к энергии, — пояснил Тарасов. — С нее ведь все началось — я говорю не о цивилизациях, а о планетах, о построениях галактик. Там, где была пустота, появилось нечто новое. Из одинаковых клеток развивались разные сущности. Кто бы мог подумать, что это приведет к чему-то столь сложному, как жизнь на Земле!

Если честно, до того, как он приехал, я была уверена, что мы будем говорить о мистике… Ну, традиционной. С призраками, чудовищами и неупокоенными душами. С проклятьями и заклинаниями. Но у Тарасова, похоже, все было разложено по полочкам, четко и понятно ему.

— В нашей солнечной системе жизнь есть только на Земле, — продолжил Тарасов. — Потому что только Земля оказалась в обитаемой зоне: достаточно далеко от Солнца, чтобы не сгореть, но достаточно близко, чтобы нам хватало тепла для жизни. Теория, которую я изучаю, основывается на том, что когда-то в обитаемой зоне было две планеты, примерно одинаковые по размеру. Представьте себе: целый мир, подобный нашему, но все-таки другой!

— Но сейчас Земля одна, — напомнила я.

— Потому что они столкнулись. Совпали орбиты, и произошло столкновение, одна планета погубила другую. Земля выжила, а от ее соседки осталось лишь то, что мы сегодня зовем Луной. Так вот, то пространство, которое притягивает людей, мы называем энергетическим призраком погибшей планеты. Энергия не исчезает в никуда, а уж в таком объеме и подавно. Планета исчезла — но вместе с тем осталась рядом, постоянно, как незримый для нас образ.

— Как зеркальное отражение Земли? — догадалась я.

— Можно и так сказать. Этот мир существует рядом с нашим, но они уже не пересекаются, а идут параллельно. В той реальности погибла Земля, от нее остался только обломок, а та, вторая, планета уцелела.

— Но почему она тогда копирует то, что есть на Земле?

Я спросила об этом — и тут же пожалела, потому что Тарасов посмотрел на меня с нескрываемым подозрением.

— А откуда вы это знаете?

Действительно, откуда я могу это знать? По идее, у меня не было причин врать ему или что-то скрывать. И все же я чувствовала, что с этим человеком лучше не откровенничать. Если он решит, что Руслан — это ключ к тому миру, он найдет способ забрать его у меня!

— Из рассказов Руслана, а еще мне мерещилось кое-что… Странное. Похожее на мою квартиру, но не она! Хотя это, может, был просто сон…

— Не просто сон, — возразил Тарасов. — У нас хватает свидетельств того, что второе пространство копирует Землю. Возможно, потому что только одна планета все-таки стала полноценной. А та, вторая… Это вечный призрак, пропитанный энергией собственной смерти. Видите разницу? Земля развивалась как планета для жизни. Но ее призрачный спутник был мертв с самого начала. Копируя жизнь, он все равно пропускает ее через смерть, с соответствующим результатом.

Я невольно поежилась, вспомнив загнивающий мир, в котором жил теперь Руслан. Лучше и не скажешь — мир смерти, призраков, чего угодно, только не жизни! Все извращено, изуродовано… Любому, кто еще жив, хотелось держаться от этого подальше.

Мне тоже хотелось. Но я не могла.

А еще я вспомнила ту ночь и Луну в небе, заливавшую все призрачным белым светом… Я ведь еще тогда обратила внимание, что изменилась фаза! Но мне и в голову не могло прийти, что это вообще не Луна.

Зато теперь я пересматривала собственные воспоминания по-новому. А ведь полнолуние было не единственной странностью! Та луна была слишком круглой, слишком большой, давала слишком странный свет…

Да потому что это вообще была не Луна. Это была Земля. Мертвая, обращенная в каменный скелет и навеки застывшая над новой планетой-хозяйкой!

Это был мир не для жизни, а для умирания. Поэтому он, не сумевший взрастить полноценную жизнь самостоятельно, и затягивал в себя людей, оказавшихся слишком близко к нему.

— Как я уже сказал, разрыв пространства может произойти где угодно, — добавил Тарасов. — Но есть места, где это происходит особенно часто. Мы предполагаем, что эти места — участки столкновения Земли и Луны, произошедшего на заре нашей солнечной системы.

— То есть, это и наука, и магия, — горько усмехнулась я.

— Только наука!

— Как скажете.

Мне, вообще-то, было все равно, что это такое. Тарасов бы не понял, если бы я сказала ему. Решил бы, что я просто дура, не способная понять сущность бытия — или что-нибудь в этом роде.

Он не понимал, что у нас с ним были разные приоритеты. Он хотел раскрыть тайны мироздания. Я хотела спасти Руслана.

— Так те люди, которые там оказались… Они живы или мертвы?

— Они, несомненно, живы, — уверенно ответил Тарасов. — Хотя бы потому, что там они регулярно умирают. Выжившие подтвердили, что любого, кто туда попал, ждет мучительная смерть, это просто вопрос времени.

Да уж, поддержал!

Я невольно бросила взгляд на Руслана. Нет уж, он там не умрет, я не позволю!

— Как вы вообще познакомились с этой семьей? — поинтересовалась я. — Как поняли, что Руслан связан с тем миром? Ведь он не пропал!