Внешняя жизнь

Мазарин Пенжо — это тот тип образованной, жизнерадостной молодой женщины, считающей, что ее способности заключаются в том, чтобы написать какую-нибудь книгу. Вот она и пишет. Она озаглавливает свое детище «Первый роман». Этим заголовком она ставит акцент на своем достижении: это — мой первый роман, мало беспокоясь о том, чтобы привлечь читателя словом, фразой, вызвать желание и ожидание чего-либо. Заголовки книг, одна из многочисленных функций которых — различать одни произведения от других, хороши для неизвестных авторов, но не для Мазарины Пенжо. Тем не менее, она не достаточно верит в литературную ценность своего романа, чтобы рискнуть предложить его какому-либо издательству, не упоминая при этом, что она является дочерью Франсуа Миттерана. «Первый роман» заставляет думать о «первом бале». Сорок лет тому назад девушки из высокого общества ожидали от него возможности «выйти в мир». Теперь же эту возможность они ждут от своего первого литературного произведения. Это своего рода прогресс.

13 апреля.

Сегодня, в пасхальное утро понедельника, станции пригородного метро были безлюдны. В Новиль-Университэ, на платформе, откуда идут поезда на Париж — всего лишь одна — единственная парочка, прижимающаяся друг к другу в абсолютной тишине, без всяких телодвижений. Из вагона метро, который везет меня в Сержи, видно только лишь спину девушки. Когда поезд тронулся, я смогла разглядеть ее лицо. Она была в очках. Она смотрела прямо перед собой, куда-то в даль. Поезд, который должен был увезти кого-то одного из них, только что прибыл, как приходит конец света.

28 мая.

Когда выходишь из поезда скоростной линии метро в четыре часа вечера в Фонтеней-о-Роз, то оказываешься на маленьком провинциальном вокзале.

Несколько пассажиров проходят по мосту, направляясь в район, где расположены дома зажиточных семей. У выхода — никаких продавцов фруктов, никаких стихийных митингов. Никаких иностранцев. На вокзале и в его окрестностях абсолютная тишина, транспорт — в минимальных количествах. Здесь, в вокзале нет никакой надобности, он служит только лишь переходом.

В то же самое время на вокзале Сержи-Префектюр, во всех направлениях скопление людей, торговцы фруктами и пиццей. Типичные запахи станций метро, много автобусов. Жизнь.

2 июня.

Необычайная тишина в полном вагоне пригородного метро. Раннее утро, семь часов. Как если бы люди принесли с собой свои неоконченные ночи.

Вечером — полная противоположность: кругом — вибрации, бесконечная энергия наполняет воздух. На остановке люди торопятся вырваться на свободу. Из вагона метро видно, как сотни ног бегут по платформе, направляясь к выходу.

9 июня.

Служба социальной помощи населению расположена на цокольном этаже парижской мэрии, в десятом округе. Как только открываются железные ворота, люди устремляются к зданию, спускаются по лестнице, берут талон и усаживаются в ожидании своей очереди. Социальный работник в окне регистрации кричит абсолютно на всех. Какой-то человек протягивает ему свои документы.

«Что это за тарабарщина? Я не понимаю по-китайски!» — кричит он. Он поднимается и направляется к людям, ожидающих свою очередь. «кто-нибудь понимает по-китайски?» Никто не отвечает. Служащий возвращается: «Вот видите, по-китайски никто не говорит». Приходите в следующий раз с переводчиком». Мужчина не двигается с места. Регистратор подталкивает его к выходу. Со стороны очереди слышится голос: «Подождите, может быть, он говорит по-английски? Do you speak English?» Регистратор поворачивается к человеку, произнесшему эту фразу: «Это не ваше дело». Китаец уходит.

В этом же зале, вдоль стены, ряд смежных окошек. В каждом из них за столом сидит женщина. Перед столом два стула. Когда называют номер, при подходе к окошку его сверяют, предлагают сесть, спрашивают, зачем ты пришел, просят твои документы. Это — исповедальня для бедных.

Перед выходом, служащий тщательно вырезает черную часть фотокопии, при этом внимательно следя за новоприбывшими, готовясь продемонстрировать им всю свою власть и презрение.

Это место, куда приходят только обездоленные. Сама идея, что здесь могут присутствовать другие слои населения, кажется абсурдной.

10 июля.

На мосту Женвилье. На дороге А15, можно лицезреть Париж. Здесь всегда интенсивное движение, которое никогда не прекращается. Проезжая, можно видеть, как мимо проносятся дома, административные здания, Эйфелева башня до того момента, пока ты не возьмешь вправо, к площади Дефанс, каменный силуэт которой можно было увидеть еще издали в виде круглой арки.