Внедрение в ЦК 2

— Вот скажи, товарищ, сколько ваших комиссаров нас агитировали, что с приходом Советской власти нам, простым людям, станет жить лучше — хозяин дома налил в большие чайные чашки из самовара чая и поставил на стол меду и варенья, затем продолжил — До революции у нас, как в крупном волостном центре, располагались: сельский врачебный участок — по существу, больница, обслуживающая огромную территорию, превышающую размеры волости; почтово-телеграфная контора четвертого класса; Киренское отделение Иркутского Епархиального училищного совета; управление Ленского горного округа; Витимский сельский банк, народная библиотека. Здесь проживали благочинный второго округа Киренского уезда, крестьянский начальник третьего участка Киренского уезда и мировой судья, обслуживающие Витимскую, Мухтуйскую, Ичёрскую, Петропавловскую и Сунтаро-Олёкминскую волости; помощник надзирателя Управления третьего акцизного округа, окружной инженер Витимского горного округа. При самой крупной в округе школе работали две библиотеки — учительская и ученическая, первая содержала около двух тысяч томов учебной литературы, вторая — около полуторы тысяч. С приходом Советской власти Витимский врачебный участок был преобразован в банальный фельдшерский пункт; почтовая контора — в обычное почтовое отделение, а сам Витим, перестав быть волостным центром и центром разных условных округов, утратил многие свои привилегии и учреждения и, видать, надолго остановился в развитии. Как так то?

Я допил чай и обнадежил мужика — Страна только закончила гражданскую войну, только выперла последних интервентов. Немного окрепнет — и сюда вернется нормальная жизнь.

— Хорошо бы! А то золотишка мало добывают, жизнь села совсем загибается.

Еще пару дней дали отдохнуть лошадям и опять вперед, еще неделя и наконец-то добрались до Якутска! Устали прилично, зато надеялись в Якутске помыться в настоящей бане. В городе проживало около десяти тысяч человек, казачество составляло большую часть русского населения. Если честно, Якутск — малоприятный город, не отличающийся ни красотой, ни уютом. Квартал у Тёплого озера, — длинной узкой старицы, зимой превращавшейся в каток, — в Якутске отвечал за образование: с четырех-классным училищем на Большой улице соседствовали на Полицейской мужская прогимназия и каменное реальное училище, самое современное здание дореволюционного города (было даже водяное отопление!), построенное на средства мецената Федота Астраханцева. Дальше по улице были деревянное здание полиции с пожарной каланчей, в котором разместился отдел милиции. В городе был каменный Гостиный двор.

Казаки при прибытии батальона своих собратьев первым делом стали выспрашивать новости, которые сюда долго доходили. Командование батальона обратилось ко мне с просьбой — Казачки решили на Вилюйском тракте, на горе Чочур Муран, до которой от города было около семи километров, построить военный городок, благо на сопке рос хвойный лес, который можно было использовать для строительства. До начала зимы оставалось мало времени, поэтому нужно решить вопрос о выделении батальону необходимого инструмента. Пока же батальон разместился в Спасском монастыре.

Часть инструмента выделили местные казаки, часть удалось купить у местного населения. Осмотрев сопку, я согласился с казаками — место действительно было замечательным! Удивительно смотреть на Якутск с макушки священной горы Чочур Муран. На синее озеро внизу, протоки.

Когда я проверял как разместились в монастыре казаки, ко мне подошел епископ Софроний с жалобой: в марте прошлого года Якутский ревком закрыл все духовные учреждения. В этом году по приказу командующего белогвардейским гарнизоном Якутска капитана Владимира Каменского у обители отобрали «весь живой и мёртвый инвентарь», а также семенной хлеб и запасы продуктов, оставив монахам ровно столько, сколько хватало на то, чтобы не умереть с голоду. После восстановления советской власти монахи обратились в Якутский исполком с просьбой об оказании им помощи, чтобы весной следующего года суметь начать хотя бы сев хлеба, но в помощи им отказали. Я пообещал помочь.