Вместе

– Так вот, она объяснила, что люди, попадающие в новую для себя культуру, должны незамедлительно отметить свое прибытие и отдать дань уважения той культуре, к которой принадлежат. Поэтому мы просим новых сотрудников представиться. Ты можешь угостить всех каким-нибудь значимым для твоей культуры блюдом, а можешь спеть или сыграть мини-концерт, если обладаешь достаточными талантами. Можно даже караоке. Вообще что угодно. Один парень из Индианы сделал маленький кукурузный лабиринт, хотя после этого поступило несколько жалоб. У вас в Айдахо есть кукурузные лабиринты?

Браслет Дилейни завибрировал, хотя она не устанавливала на нем виброрежим. Она посмотрела на экран. Там было сообщение от Фрэнсиса: “Приветствую! Чтобы улучшить мои взаимодействия с «совместными», я прошу всех новых знакомых ответить на несколько вопросов для оценки моих навыков общения”. Дилейни промотала текст вниз. Там было 32 вопроса. 1. Можно ли назвать меня дружелюбным? 2. Поддерживаю ли я адекватный зрительный контакт? – и так далее. Ответить на каждый вопрос можно было одним из пяти смайликов, от клыкастого дьявола до расплывшегося в улыбке ангела.

– Дилейни! – окликнула ее Кики.

Дилейни оторвала взгляд от экрана:

– Прости. Кукурузные лабиринты? Нет, ничего об этом не знаю.

Теперь Кики тоже смотрела в свой телефон. С каждой новой прочитанной строчкой ее лицо мрачнело. Наконец она взглянула на Дилейни.

– Все в порядке? – поинтересовалась та.

– Да, – ответила Кики, ее нижняя губа тряслась. – Я просто получила серьезный стыж. Кто-то нашел мое старое фото, где я стою рядом с человеком, которого только что обвинили в нападении – в нескольких нападениях. Кажется, это выяснилось вчера, а я ничего не знала. Как же я пропустила! Прошло уже двадцать четыре часа, а я не выразила своего осуждения и не объяснила, почему я с ним фотографировалась.

Ее телефон снова звякнул.

– Они нашли мое сообщение ему. Я вообще не помню этого парня! Это было восемнадцать лет назад! Зачем я ему писала?

– А что ты ему писала?

– “Привет, Пол. Это Кики”.

– Не думаю, что стоит из-за этого переживать.

– Да я и не переживаю, просто сейчас неподходящий момент. Мой Показатель Стыда выше, чем надо. Я пытаюсь быть хорошим человеком, но потом возникают вот такие вещи, и… – Она шмыгнула и провела ладонью под носом.

Дилейни очень хотелось сгрести Кики в охапку и убежать с ней куда подальше.

– Извини, – сказала Кики, пытаясь взять себя в руки и вытирая глаза. – У нас есть дела. “ЗнакоМы”. Без кукурузных лабиринтов.

– Да, думаю, лучше без них, – кивнула Дилейни.

Из браслета Кики раздался звонок.

– Привет, Нино! Нет, мама не плачет…

Дилейни отвела взгляд, стремясь дать Кики немного личного пространства, и заметила парочку в лайкровых комбинезонах от щиколоток до плеч. Однако эти костюмы были тоньше, чем у остальных, почти прозрачными. У одного из мужчин сквозь ткань просвечивали темные пятна в местах, где росли волосы.

Кики вернулась к ней.

– Хорошо, значит, нужно придумать что-нибудь еще. Может, что-то связанное с твоей работой рейнджера? Что-нибудь на природе, но не такое страшное, как кукурузные лабиринты? – Ее лицо на секунду напряглось, как будто она представила всю грязь и хаос природы. – Или про природу, но здесь, во “Вместе”. Ты можешь показать фото. Кто-то когда-то показывал “Моану”. Кажется, он был с Фиджи, поэтому…

– Я подумаю, – сказала Дилейни.

– И это не должно быть что-то масштабное. Можно человек на сорок. Хорошее число. А эти сорок расскажут другим о том, что ты привнесешь в кампус.

– Я что-нибудь придумаю.

– Мы просто очень рады, что ты здесь, – сказала Кики. – Особенно я. Ты умеешь слушать и не судишь.

Дилейни почувствовала себя ужасно. Она только и делала, что судила, – особенно Кики, которая явно была на грани нервного срыва.

– Что бы ты ни придумала, это будет отлично.

Дилейни натянуто улыбнулась, зная, что это никак не может быть правдой.

17 Труды наших плодов

– Нам не стоит ехать вместе, – сказала Дилейни.

– Почему? – не понял Уэс, просовывая руку в рукав мешковатой фланелевой рубахи. – Они же знают, что мы живем вместе. Будет, наоборот, странно, если мы приедем поодиночке.

Уэса взяли на работу, и Дилейни это одновременно ужасало и странным образом успокаивало. Она понимала, что присутствие Уэса в кампусе десятикратно увеличивало риск, что ее раскроют, он был слишком простодушен и забывчив. Например, между делом, чисто случайно, мог проболтаться о ее партизанской миссии, заказывая миску салата в столовой.

– Я должен надеть камеру?

– Нет. Веди себя как обычно. Они знают всю твою историю. Они спросят, почему ты был трогом, и тебе придется отвечать честно. Но свои частные мысли все-таки лучше держать при себе.

Дилейни начала завязывать шнурки.