Влечение

Он медленно приходил в себя. Глядя вниз, на бесчувственное тело у его ног, он осознал: случилось то, чего он боялся больше всего на свете. Он снова потерял над собой власть.

— Очнись, Йен! — молила Джесс. — Пожалуйста, открой глаза!

Она метнулась к раковине, намочила в холодной воде полотенце и положила ему на лоб.

— Что мне делать? — прошептал Роб. Джесс выстрелила в него отчаянным взглядом.

— Тебе лучше уйти Роб. Я сама все сделаю. Уходи, иначе тебя ждут крупные неприятности.

Он понял: спорить бесполезно — и вымелся из дома. Канул во тьму.

Йен наконец-то пошевелился. Джесс осторожно вытащила из раны на его лбу осколки, хотя при этом поцарапала себе запястье. Йен открыл мутные глаза.

— Все в порядке, — забормотала Джесс. — Все будет хорошо.

Она стала вытирать ему лоб смоченным в холодной воде полотенцем и вдруг услышала какой-то резкий звук. Она не сразу поняла, что это телефон. Чтобы заставить его замолчать, она сорвала трубку и отшвырнула прочь. Из повисшей на шнуре трубки донесся приглушенный голос Лиззи:

— Дорогая, это ты? Джесс! Ты слушаешь?

Джесс с облегчением схватила трубку.

— Ах, Лиззи!

— Слава Богу, ты дома. Как дела? Слушай, я в городе. Только что сделала потрясающий массаж лица и решила нагрянуть к тебе — хлопнуть по рюмашке…

— О, пожалуйста, Лиззи, приезжай. Скорее! Мне нужна твоя помощь.

Вдвоем женщины перенесли Йена на диван в гостиной. Он был в сознании, но не понимал, что происходит, и без конца твердил:

— Полиция… Сейчас же сообщу в полицию…

— Подожди пять минут, — мрачно возразила Лиззи. — Сначала приди в себя. Оставь полицию нам.

Джесс лихорадочно прикидывала возможные последствия.

Роб уже привлекался за хулиганство. Его отпустили на поруки, и теперь, если в полиции узнают, его точно арестуют.

«Не хочу садиться в тюрьму!..»

Что они здесь делают? Какой смысл оставаться там, где все и каждый — против них?

Лиззи взяла ее под руку и, подталкивая, вывела в кухню, чтобы Йен не слышал.

— Что у вас стряслось? Как вышло, что они оказались вместе?

— Случайно. Йен явился на взводе. Таким я его никогда не видела. Я заставила Роба уйти, но он пробрался в сад и следил за нами сквозь дверь на веранду — боялся, как бы Йен со мной чего-нибудь не сделал. Йен набросился на меня с кулаками, и Роб вломился в дом через стекло.

— И чуть не убил Йена. Где этот парень, там тысяча и одно несчастье. Что, если Йен захочет мстить?

— Он умирает?

Лиззи поняла глубину ее страха. Должно быть, в памяти Джесс ожили картины недавнего прошлого: отделение интенсивной терапии и комната для посетителей. Лиззи поспешила ее успокоить:

— Ну что ты! Не волнуйся. Может, он и схлопотал небольшое сотрясение мозга — немного поболит голова. И все.

Из соседней комнаты позвал Йен:

— Ну где вы там? Полиция уже выехала?

Джесс замерла на пороге. Йен пытался встать, по-прежнему прижимая ко лбу завернутый в полотенце кусок льда. Изо рта вылетали ругательства.

И как будто внутри нее рухнули все преграды, возведенные смирением и здравым смыслом. Она словно с цепи сорвалась. Все страхи и желания собрались в одну точку, один яркий и прямой луч решимости.

— Лиззи, ты позаботишься о Йене? Он вне опасности. Мне нужно кое-куда сгонять.

Она взбежала по лестнице и вытащила из ящика письменного стола свой паспорт. Снова спустилась в прихожую, схватила пальто и шляпу. Лиззи и Йен ошарашенно следили за ее действиями.

Она выбежала из дома, забралась в машину. И гнала на полной скорости всю дорогу до питомника. Ворота были на запоре, но у нее были ключи и от ворот, и от конторы.

Сейф гостеприимно распахнул перед ней дверцу и выставил на обозрение все свои сокровища. Она высыпала деньги в хозяйственную сумку Джойс из «болоньи». Поморщилась от тяжести. Там было никак не меньше трех тысяч фунтов. Не сказать — состояние, но достаточно, чтобы им с Робом спастись бегством. Джесс села за письменный стол Грэхема Эдера и нацарапала записку:

«Я решила позаимствовать недельную выручку. Полагаю, вы мне задолжали, хотя и не такую огромную сумму. Верну с процентами после продажи дома. Ваша Джесс Эрроусмит».

Она тщательно заперла за собой сейф и входную дверь и вернулась в автомобиль. Бросила сумку на переднее пассажирское сиденье и отмахала пять миль до дома Джойс, чтобы бросить ключи в ящик для почты. А потом, дрожа от стыда и гордости одновременно, отчетливо сознавая, что сожгла еще не все мосты, но страстно желая отрезать все пути к отступлению, поехала к Робу.

Ей пришлось несколько минут звонить и стучать в дверь. Она не допускала и мысли, что его нет дома. Где еще он может быть? И она не ошиблась. Дверь наконец-то приоткрылась, и она увидела сквозь узкую щель его мертвенно-бледное лицо и распухшую губу.

— Я думал, это полиция.

Ему было трудно говорить.

— Быстро собери кое-какую одежду и паспорт. Скорее!

Он без единого вопроса подчинился. Не прошло и пяти минут, как они сидели в машине. Роб, не заглядывая внутрь, бросил болоньевую сумку на заднее сиденье. И, в изнеможении прислонившись лбом к стеклу, позволил Джесс везти его куда вздумается.