Власть роботов. Как подготовиться к неизбежному

Одним из самых важных факторов, обусловивших возможность этого прогресса, стали огромные инвестиции правительства США, особенно Пентагона. Значительная часть этих средств поступала через Управление перспективных исследовательских проектов (Advanced Research Projects Agency, ARPA). Особенно важным центром финансируемых ARPA исследований был Стэнфордский исследовательский институт (SRI), впоследствии обособившийся от Стэнфордского университета и получивший название SRI International. Центр изучения искусственного интеллекта SRI, основанный в 1966 году, внес эпохальный вклад в такие области, как языковой перевод и распознавание речи. Там был также создан первый по-настоящему автономный робот — машина, способная транслировать мышление на основе ИИ в физическое взаимодействие с окружением. Почти через полвека после своего основания Центр изучения искусственного интеллекта SRI создал дочернюю компанию-стартап по разработке нового персонального помощника Siri, которая была куплена Apple в 2010 году.

Однако вскоре прогресс привел к чрезмерной эйфории, преувеличенным обещаниям и нереалистичным ожиданиям. В 1970 году Life опубликовал статью о роботе, созданном в SRI, где назвал его первым в мире электронным существом. Марвин Мински, в то время звезда исследований ИИ в МТИ, со «спокойной уверенностью» заявил автору статьи Брэду Дарраху:

В течение трех — восьми лет мы получим машину, обладающую универсальным интеллектом среднего человека. Я имею в виду машину, способную читать Шекспира, менять масло в автомобиле, заниматься офисными интригами, шутить, ссориться. К тому моменту машина начнет сама себя обучать с фантастической скоростью. Через несколько месяцев она достигнет уровня гения, а еще через несколько месяцев после этого ее возможности будут безграничными[123].

Даррах попросил других исследователей ИИ оценить это утверждение, и ему ответили, что, пожалуй, заявленный Мински срок три — восемь лет малость оптимистичен. Может потребоваться 15 лет, но «все сошлись на том, что такая машина будет существовать и что она может ускорить третью промышленную революцию, покончить с войнами и бедностью и дать толчок столетиям развития науки, образования и искусства»[124].

Когда выяснилось, что эти предсказания очень сильно расходятся с действительностью и что создание ИИ-систем, способных решать даже намного менее амбициозные задачи, оказалось значительно сложнее, чем ожидалось, энтузиазм стал улетучиваться. К 1974 году разочарование инвесторов, особенно правительственных структур, обеспечивавших непропорционально большую долю финансирования, негативно сказалось на этой области исследования — как и на карьере многих исследователей ИИ. На протяжении всей своей истории сфера ИИ страдала чем-то вроде коллективного биполярного расстройства: огромные ожидания и быстрый прогресс сменялись десятилетиями разочарований и недофинансирования, так называемыми зимами искусственного интеллекта.

Отчасти периодическое наступление таких зим объяснялось непониманием истинной сложности задач, которые призван решать ИИ. Другим принципиально важным фактором стала простая неспособность осознать, насколько медленными были компьютеры до 1990-х годов. Понадобились десятилетия прогресса в соответствии с законом Мура, чтобы появились компьютеры, начавшие превращать в реальность мечты участников Дартмутской конференции 1956 года.

Появление быстродействующей компьютерной техники привело к ряду радикальных изменений в конце 1990-х годов. В мае 1997 года компьютер Deep Blue компании IBM с небольшим перевесом победил чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова в турнире из шести игр. Хотя такое событие назвали триумфом искусственного интеллекта, в действительности это был, по сути, ловкий трюк, проделанный благодаря высокой скорости вычислений. Специализированные алгоритмы, исполняемые компьютером Deep Mind размером с холодильник, были способны заглядывать далеко вперед, быстро перебирая множество возможных ходов, что было не под силу даже самому гениальному человеческому разуму.