Читаем Власть роботов. Как подготовиться к неизбежному полностью

IBM снова добилась триумфа в 2011 году с появлением Watson, машины, легко победившей самых сильных в мире игроков в телеигре Jeopardy!. Во многих отношениях это было намного более впечатляющее достижение, потому что для него потребовалось понимание естественного языка, включающее даже способность распознавать шутки и каламбуры. В отличие от Deep Blue система Watson обладала способностью выходить за пределы игровой доски с жестко определенными правилами и работать с, казалось бы, безграничным массивом информации. Watson выиграла в Jeopardy! одновременно задействуя массу умных алгоритмов, которые в поисках верного ответа прочесывали наборы данных, зачастую почерпнутых из статей в «Википедии».

Watson возвестила о наступлении новой эпохи и стала предтечей машин, которые впоследствии начали анализировать язык и по-настоящему общаться с людьми, но в 2011 году произошло и кардинальное изменение базовой технологии искусственного интеллекта. Если Watson опиралась на алгоритмы машинного обучения, осмысляющие информацию с использованием методов статистики, то в следующие несколько лет другой тип машинного обучения, непосредственно восходящий к перцептрону, задуманному Фрэнком Розенблаттом более чем за полстолетия до этого, снова вышел на первый план и затем быстро стал господствующим в области искусственного интеллекта.

<p>Коннекционистский и символический ии и развитие глубокого обучения</p>

На протяжении десятилетий разработка искусственного интеллекта переживала взлеты и падения, но в общем в центре внимания исследователей попеременно оказывались два противоположных подхода к разработке умных машин. Одна школа сформировалась на основе работы Розенблатта по нейронным сетям в 1950-х годах. Его последователи считали, что интеллектуальную систему необходимо строить по образцу базовой архитектуры головного мозга и что она должна использовать глубоко соединенные компоненты, напоминающие биологические нейроны. Согласно этому подходу, получившему название «коннекционизм», способность к обучению — главное свойство интеллекта, поэтому если заставить машину эффективно учиться на предлагаемых ей данных, то у нее постепенно могут развиться и другие возможности человеческого мозга. В конце концов, имелось убедительное свидетельство эффективности этой модели — головной мозг человека, представляющий собой, как было известно, непостижимо сложную систему взаимосвязанных биологических нейронов.

К противоборствующему лагерю относились исследователи, избравшие «символический» подход, делающий акцент на применении логики и рационального мышления. С точки зрения символистов, обучение не столь важно, а суть интеллектуальности — это способность использовать знание посредством мышления, принятия решений и действия. Вместо разработки алгоритмов, способных учиться самостоятельно, символисты вручную вводили информацию в создаваемые ими системы. Из этой деятельности выросла такая область компьютерных наук, как инженерия знаний.

Практически все первые образцы применения искусственного интеллекта опирались на символический ИИ. Так, специалисты по инженерии знаний совместно с врачами создали системы для диагностирования болезней с помощью алгоритмов с использованием дерева решений. Результаты применения подобных медицинских экспертных систем были неоднозначными, а сами они негибкими и ненадежными. Однако во многих других сферах, например в автопилотах для реактивных самолетов, наработки, связанные с экспертными системами, постепенно стали обычной частью программного обеспечения и перестали именоваться «искусственный интеллект».

Коннекционизм восходит к исследованию, целью которого было понимание принципов работы человеческого мозга. В 1940-х годах Уоррен Маккаллок и Уолтер Питтс предложили идею искусственной нейронной сети как своего рода вычислительного аналога биологических нейронов в мозге[125]. Фрэнк Розенблатт, получивший психологическое образование и читавший лекции на психологическом факультете Корнеллского университета, впоследствии включил эти идеи в свою концепцию перцептрона.

Перцептрон был способен к рудиментарному распознаванию образов, например печатных символов, воспринимаемых через прикрепленную к устройству камеру. Изобретатель и писатель Рэй Курцвейл, в настоящее время технический директор Google, познакомился с Розенблаттом в его лаборатории в Корнелле в 1962 году. Курцвейл рассказывал мне, что приносил в лабораторию образцы текста для проверки на перцептроне и что машина работала идеально, если символы были четко напечатаны нужным шрифтом. Розенблатт поделился с юным Курцвейлом, готовившимся к поступлению в МТИ, своей уверенностью в том, что результаты будут значительно лучше, если связать перцептроны в многоуровневый каскад так, чтобы выходной сигнал одного уровня становился входным для следующего[126]. Однако Розенблатт погиб при кораблекрушении в 1971 году и не успел создать многоуровневую структуру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература