Власть меча

Человек должен был пересечь площадки как можно скорее, не желая задерживаться в таком уязвимом и открытом положении ни на мгновение дольше необходимого, и Хендрику следовало действовать еще быстрее.

Он услышал, как скользящая дверь ударилась о косяк и ключ снова повернулся в замке, и через долю секунды тулья шляпы белого надзирателя возникла прямо под ним.

Хендрик мгновенно метнулся вперед всем телом, до талии очутившись в пространстве между вагонами. Его удерживал только кожаный ремень на лодыжке. Лотар научил его двойному захвату, и Хендрик одной рукой обхватил шею белого мужчины, а другой – его локоть, зажав голову надзирателя в тисках своих рук, после чего дернул его вверх.

Белый человек издал придушенный каркающий звук, капли слюны сорвались с его губ, забрызгав лампочку, когда Хендрик тащил его вверх, как висельника.

Шляпа слетела с головы белого и унеслась в ночь, как черная летучая мышь, а сам он брыкался и извивался всем телом, цепляясь за мощные мускулистые руки, сжимавшие его шею; его длинные светлые волосы метались на ночном ветру. Хендрик поднял его так, чтобы их глаза оказались в нескольких дюймах друг от друга, и улыбнулся в лицо надзирателю, продемонстрировав искалеченную черную яму своего рта, разбитые передние зубы, все еще испачканные свернувшейся кровью, и в свете лампочки белый человек узнал его. Хендрик понял это по выражению, вспыхнувшему в светлых расширенных глазах.

– Да, приятель, – прошептал он. – Это я, черномазый.

Он приподнял белого еще на дюйм и прижал его шею ниже затылка к краю крыши. А потом очень рассчитанно стал усиливать давление. Белый мужчина корчился и бился, как рыба на острие гарпуна, но Хендрик без труда удерживал его, глядя прямо в глаза, и отклонял его шею назад, нажимая снизу на подбородок предплечьем.

Хендрик чувствовал, как позвоночник белого напрягается и сдавливается. Еще секунда – и он сломается. И тогда Хендрик резко толкнул подбородок белого еще на дюйм вверх – и услышал щелчок, словно переломилась сухая ветка. Белый приплясывал в воздухе, содрогаясь, а Хендрик наблюдал, как светлые голубые глаза гаснут, становясь мутными и безжизненными, и сквозь гудение ветра услышал мягкое хлюпанье, когда расслабились мышцы сфинктера надзирателя и его кишечник непроизвольно опорожнился.

Хендрик раскачал безвольное тело, как маятник, и, когда оно очутилось над щелью между вагонами, отпустил – прямо под стремительно катящиеся колеса. Его растерзало крутящейся сталью, как кусок мяса в мясорубке.

Мгновение-другое Хендрик лежал, выравнивая дыхание. Он знал, что искалеченный труп надзирателя будет размазан по железнодорожным путям на добрую милю.

Отвязав свой пояс от вентилятора, Хендрик снова застегнул его на талии, а затем пополз по крыше вагона к окну уборной. Он перекинул ноги через подоконник, извернулся и спрыгнул в уборную. Поставив на место сетку окна, тщательно закрутил винты. Он вернулся в вагон, на свое место, и Мозес Гама наблюдал за ним, когда он закутывался в одеяло. Хендрик кивнул брату и закрылся одеялом с головой. Через минуту он уже спал.

Разбудили его крики черных помощников и тряска – вагон отводили с главного пути. На белой доске над платформой Хендрик увидел название маленькой деревни, у которой они остановились, – «Фрейбург», – но для него это ничего не означало.

Вскоре платформу и вагоны наводнили синие мундиры железнодорожной полиции, и всем завербованным было приказано выйти наружу. Их выстроили, дрожащих и сонных, и провели перекличку. Все оказались на месте.

Хендрик слегка подтолкнул брата и подбородком указал на переднюю часть их вагона. Колеса и валы были забрызганы кровью и мелкими клочками красной плоти с обрывками одежды.

Весь этот день вагоны стояли на боковой ветке, а полицейские по очереди грубо допрашивали завербованных в кабинете начальника станции. К середине дня стало очевидно, что они намерены признать гибель надзирателя несчастным случаем и уже теряют интерес к расспросам. То, что вагонная дверь была заперта, а окна забраны решетками, убедило полицию, тем более что показания помощников и всех рабочих были единодушными и ни в чем не разнились.

Во второй половине дня их снова посадили в вагоны, и они поехали дальше, к знаменитому хребту Белых Вод.

* * *

На этот раз Хендрик проснулся от взволнованных голосов вокруг; и когда он протиснулся к окну вагона, первым, что он увидел, оказалась высокая гора, такая огромная, что она закрывала небо на севере. Эта странная и прекрасная гора сияла жемчужно-желтым светом в лучах раннего солнца, гора с идеально плоской вершиной и симметричными склонами.

– Что это за гора такая? – изумился Хендрик.

– Эта гора вынута из брюха земли, – пояснил Мозес. – Это отвалы горных работ, брат. Гора, созданная человеком из камней, которые он вытащил из глубины.