Власть меча

Перед наступлением темноты помощники вернулись, чтобы собрать пустые миски.

– Завтра вечером вы все уже будете в Голди, – сказал один из них Хендрику. – Там есть белый доктор, он вылечит твои раны. – По его невыразительному черному лицу скользнула тень сочувствия. – С твоей стороны не слишком умно было злить надзирателя, бунтовщик. Ты получил серьезный урок, приятель. Запомни его как следует, и вы все запомните.

Выйдя из вагона, он запер дверь.

Хендрик смотрел в окно, на закат. За четыре дня путешествия пейзаж полностью изменился, когда они поднялись на высокий вельд. Трава здесь была светло-коричневой, ее иссушила бесснежная суровая зима, и красная земля, изрытая эрозией, была поделена колючей проволокой на квадраты. Уединенные фермы казались брошенными в открытом вельде, над ними высились стальные ветряки, похожие на костлявых стражей, а внутри топтались тощие длиннорогие коровы – рыжие, черные и белые.

Хендрик, всю жизнь проживший в дикой глуши, счел изгороди лишающими свободы. В таких местах вам ни за что не удалось бы оказаться вне поля зрения других людей, а деревни, мимо которых они теперь проезжали, были обширными и густонаселенными, как Виндхук, самый большой из городов, какие только мог представить себе Хендрик.

– Подожди, пока не увидишь Голди, – сказал ему Мозес, когда снаружи воцарилась тьма и люди вокруг стали устраиваться на ночь, закутываясь с головой в одеяла от холода, что проникал в открытые окна с горного вельда.

Хендрик дождался, когда белый надзиратель совершит первый обход вагонов, и, когда тот направил луч фонаря ему в лицо, даже не стал притворяться, что спит, а рассеянно заморгал на него. Надзиратель ушел, заперев дверь вагона.

Хендрик тихо встал. Мозес рядом с ним легонько пошевелился в темноте, но не заговорил, и Хендрик, миновав проход, заперся в уборной. Он быстро вынул винты и снял решетку. Поставив ее у переборки, высунулся из окна. Холодный ночной ветер ударил ему в голову, одновременно он прищурился от горячего дыма, что летел от паровоза; полный копоти дым обжег его щеки и лоб, когда Хендрик нащупал опору под карнизом крыши.

Он плавно подтянулся, потом, отталкиваясь ногами, забросил верхнюю часть тела через край крыши и протянул вперед одну руку. Он сумел ухватиться за вентиляционный люк в середине крыши и выполз из окна.

Некоторое время он лежал, переводя дыхание, с плотно закрытыми глазами, пока наконец не справился с пульсирующей болью в голове. Потом поднялся на колени и пополз к передней части крыши.

Наверху простиралось ясное небо; земля серебрилась в звездном свете и была синей от теней, над головой Хендрика завывал ветер. Он встал на ноги, балансируя при движении вагона. Широко расставив ноги и согнув колени, он двинулся вперед. Внезапное предчувствие опасности заставило его поднять глаза, и Хендрик увидел темную тень, надвигавшуюся на него, и он распластался на крыше как раз вовремя, чтобы стальная конструкция одной из железнодорожных водонапорных башен пронеслась над ним. Еще секунда – и он остался бы без головы; Хендрик содрогнулся от холода и потрясения. Через минуту он уже взял себя в руки и снова пополз вперед, теперь уже не поднимая головы выше чем на несколько дюймов, пока не добрался до края крыши.

Он лежал на животе и осторожно заглядывал вниз. Под ним находились наружные площадки соединенных вагонов, расстояние между крышами не превышало длину его руки. Прямо под ним площадки ударялись друг о друга, когда поезд следовал изгибам пути. Любой, кто направился бы из одного вагона в другой, должен был пройти прямо под Хендриком, и он, удовлетворенно хмыкнув, оглянулся назад.

Одна из вентиляционных труб находилась как раз на уровне его вытянутых ног. Хендрик отполз назад, вытягивая из своих штанов крепкий кожаный ремень, и застегнул его на пряжку вокруг трубы, создав петлю, в которую сунул одну ногу до лодыжки.

Он снова распластался на крыше, надежно закрепившись ногой в петле, и потянулся вниз, в пространство между вагонами. Хендрик свободно мог коснуться ограждающей решетки площадки. Над площадками висела электрическая лампочка в проволочной сетке, так что пространство внизу было хорошо освещено.

Хендрик отодвинулся назад и распластался на крыше так, что снизу можно было увидеть лишь макушку и глаза. Но он знал, что свет ослепит любого, кто посмотрит наверх, в пространство между крышами, и стал спокойно ждать, как ждет леопард на дереве над водопоем.

Прошел час, потом другой, но Хендрик оценивал течение времени только по медленному вращению звезд в ночном небе. Он сильно замерз, потому что ветер хлестал по его незащищенному телу, но Хендрик стоически выносил холод, не позволяя себе задремать или утратить сосредоточение. Ожидание всегда являлось главной частью охоты на смертельно опасную добычу, и Хендрик уже сотни раз играл в эту игру.

Внезапно даже сквозь стук колес он услышал новый звук – звяканье стали о сталь, бренчание связки ключей, скрип замка внизу – и подготовился.