Владычица Жемчужины

Из-за отсутствия воздуха все чувства притупились. Риана прекрасно понимала, что воздуха в нуль-пространстве нет и быть не может. Вот течение вынесло вперед ее руку, и девушка увидела, что пальцы по-прежнему сжимают гороновый жезл. Внезапно у нее случилось видение. Очень холодно, вокруг белым-бело. Завывает ветер. Где это она? Она услышала знакомый голос: «Миры… Один внутри другого… иногда один поверх другого, словно коржи огромного торта, а между ними…» Что же между ними? Обрывки воспоминаний больше всего походили на солнечных зайчиков, скачущих по листьям. «Между ними и открывается самый короткий путь…»

Короткий путь? Риана нажала на золотой диск. Гороновый цилиндр вспыхнул, как факел в ночи.

«…открывается самый кроткий путь…»

Девушка чувствовала, что путь действительно существует. Просто нужно довериться знаниям и опыту прежней Рианы. Для того чтобы хоть как-то соединить обрывочные воспоминания, следует полностью отрешиться от происходящего. Риана наблюдала, как пальцы порхают по поверхности горонового жезла, движимые интуицией, которую направляли почти утраченные знания.

Свет. Белый перламутровый свет, в котором раскрывается сияющая расщелина. Куда она ведет? Это спрашивал Аннон, и Риане пришлось подавить свое мужское начало. Пока в голове роились вопросы, гороновый жезл вел ее за собой, прорезая нуль-пространство. Когда девушка подплыла к самой расщелине, она резко расширилась, пропуская Риану внутрь.

Что же там, за Зазеркальем?

Чувствуя себя совершенно разбитым, Ардус Пнин застонал. Он поднялся на локте, обвел глазами спальню и сплюнул в заботливо подставленную кем-то пепельницу. Слюна была кровавой, Пнин покачал головой и попытался восстановить в памяти последние события.

Услышав, что ее зовет отец, стоявшая в коридоре Лейти испуганно повернулась к Сорннну.

— Пойдем со мной, — попросила она.

СаТррэн покачал головой.

— Он захочет поговорить с тобой, — заметила Лейти.

— Всему свое время, — твердо поговорил Сорннн. — Иди первая.

Лейти вошла в комнату на дрожащих ногах. Она чувствовала себя пятилетней девочкой. Отец сидел, упершись руками в бока, и Лейти с ужасом поняла, что только так адмирал может выпрямиться. За окном ярко светило солнце, шелестели листья и пели многоножки. Лейти испуганно молчала.

— Мне нужно немного поесть.

Поднос с водой и закусками уже стоял рядом на столике. Лейти перенесла его на кровать и искоса взглянула на отца, словно опасаясь вспышки гнева. «Неужели мы сможем найти общий язык?» — подумала она.

— Что это? — спросил Пнин, подозрительно рассматривая содержимое подноса.

— Попробуй, — предложила Лейти, — тебе понравится.

Даже не взглянув на дочь, флот-адмирал взял приборы и начал есть. Он жевал так сосредоточенно, будто то, что приготовила Лейти, было из глины и песка.

— Где Сорннн?

— Ждет в коридоре. Позвать его?

— Знаешь, что я ненавижу больше всего? — Пнин отложил приборы. — Когда передо мной лебезят и заискивают.

Лейти вспыхнула и почувствовала, как засосало под ложечкой.

— И перестань смотреть так, будто меня волокут к Вратам Н'Луууры! — Пнин снова взялся за вилку. На этот раз он ел с явным удовольствием. — Жаркое получилось недурно, — похвалил адмирал. — Ты готовила?

Жаркое было любимым блюдом отца, Лейти помнила это еще с детства.

— Да, — только и пискнула молодая женщина, боясь сказать лишнее.

— Отличное жаркое, хотя не стоит из-за этого превращаться в кухарку. — Пнин доел мясо и запил водой. К величайшему удивлению Лейти, нумааадис он не попросил. — У тебя есть дела поважнее готовки, поэтому не следует хоронить себя в хингатте. — Отец по-прежнему старательно избегал взгляда Лейти. — Ты ведь всегда старалась быть личностью. Мне это очень нравится, глядя на тебя, я будто получаю заряд бодрости. — Флот-адмирал закашлялся. — Вот.

Лейти убрала поднос и увидела, что Пнин устало опустил голову.

— Хочешь отдохнуть? — спросила она, убирая тарелки.

— Значит, ты все знаешь, — угрюмо проговорил Ардус, считая это ответом на вопрос дочери.

— Да, я в курсе. И это ничего не меняет.

— Прямо-таки ничего?

— Да.

Пнин упорно отказывался смотреть на Лейти.

— Дочь не должна видеть отца в таком состоянии. Дочь кхагггуна — тем более.

— По-моему, дети кхагггунов лучше других умеют справляться с трудностями.

Пнин закрыл глаза и неожиданно рассмеялся. Он смеялся так заразительно, как никогда в жизни, и тут же почувствовал огромное облегчение.

— Ты до конца верна своему негативизму, — сквозь смех проговорил адмирал.

— Тем не менее я права.

— Да, ты права. — Пнин пристально смотрел на дочь, оценивая ее, будто меч, от которого зависит его жизнь. Похоже, она оказалась надежнее любого оружия. — Приведи этих горе-стражников. Они должны мне кучу денег.

— Они убиты, — проговорила Лейти.

— А Меннус?

— Я швырнула в него меч и не промахнулась.

— Так, — только и ответил Пнин.

— Виллу снова охраняют твои кхагггуны. Они были готовы отдать за тебя жизнь.

— Так-так. — Чтобы хоть немного успокоиться, Пнин стал разглаживать простынь. — У тебя твердая рука, Лейти, острый ум, а смелости хватит на двух кхагггунов.

Оружейница присела на краешек постели.