Читаем Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти полностью

Геннадий Полока: «Я готов утверждать где угодно, что актер он первоклассный. И это особенно заметно, когда его смотрят иностранцы, у которых нет «шлейфа» нашего восприятия. У нас все-таки есть «шлейф» Высоцкого – его песен, его личности. Поляки видели его в «Гамлете». Они, конечно, тоже слышали его записи, но их восприятие нельзя сравнить с нашим. Там есть блестящие Гамлеты, но Высоцкого они вынесли на руках. Он играл отважно, с напором и трагизмом».

Альфред Шнитке: «…Я не согласен с теми моими коллегами, которые считают, что в музыкальном отношении Высоцкий «нуль или почти нуль». Меня в этом убеждает многое. В частности, композиторские особенности Высоцкого. Его многочисленные песни не стандартны. Большая часть песен Высоцкого отличается величайшей тонкостью и нестандартностью и по количеству тактов во фразе, и ритмикой, как бы создающей свой пульс рядом с пульсом метрической основы его песен (это еще другая основа, от стихов идущая, и, кроме того, вопреки этому стихотворному ритму, следующая внутреннему дыханию). Потом, много таких очень тонких подробностей и в гармонизации, и в методике, и в кадансах – в отказе от трафаретных кадансов или в нарочито дурацком их выполнении, отчего они немедленно попадают в смысловые кавычки. Все это в целом выражено именно музыкальными средствами. В чисто музыкальном отношении я бы поставил музыку Высоцкого выше, чем музыку Окуджавы, хотя она тоже никак не совпадает с нотным стандартом. Песни Высоцкого намного интереснее, изобретательнее».

Сергей Слонимский: «Высоцкий – это тот редкий случай, когда популярность такого масштаба – не дутая. При всем моем уважении к Диме Маликову или Александру Малинину, Алле Пугачевой или Ирине Аллегровой (их много, я всех запомнить не могу), скажу, что эстрадные певцы 20-х годов пели ничуть не хуже. Причем без микрофона. У них голоса было больше. Владимир Высоцкий – явление редкостное. Он индивидуален, он необычен. У него даже бытовая песня имеет лицо. Его напевы и ритмы – не клишированные. И потом: поэт, актер, певец – все в одном лице. И композитор! В полном смысле слова. А голос какой своеобразный».

В перечне воспоминаний о Высоцком на уровне дифирамбов и восторгов можно встретить несколько высказываний, не вписывающихся в общий хор. Марина Влади в знаменитой книге о Высоцком в возвышенном стиле описывает встречу Высоцкого с С. Рихтером: «Однажды, весь сияя от радости, ты сообщаешь мне, что Святослав Рихтер ждет нас к чаю. Нам оказана великая честь. С Рихтером мало кто встречается у него в доме – он очень замкнутый человек и привык к одиночеству… Ты польщен тем, что твои песни, твоя работа в театре нравятся ему. Это приглашение – своего рода признание. Ты, уличный мальчишка с Мещанки, композитор, не умеющий записать ноты, приглашен самым великим пианистом своей страны – какое счастье!»

Такт и интеллигентность крупнейшего музыканта мира, не терпящего восхищений относительно себя, не позволили обидеть гостей, но его дневниковая запись после их ухода не совпадает с восторгами Влади: «Здесь я никак не могу вибрировать, ни в отношении музыки (это просто мусор), ни в отношении слов (это для тех, кто читает газеты). Это мне сверхнеинтересно и несимпатично. Сам Высоцкий, вероятно, действительно талантлив в своем роде, и толпа за него».

С. Рихтер ушел из жизни в 1997 году, а дневники были изданы в 2003-м.

Александр Межиров: «О Высоцком очень трудно говорить. Он был очень непохож на тот образ, который он создал в своих песнях. Он был совершенно другой человек. Я думаю, самое главное, что в нем было, – это ум. Он был дьявольски умен, пронзительно. Он был странным образом не по-современному воспитан. Он был светский человек, настоящий светский человек, когда светскость не видна, а растворена в нем. Общение с ним, когда он не был болен, было радостью любому человеку. Тогда он был поразительно тактичен, необыкновенно…

Он был человеком необыкновенного ума, редчайшего обаяния и огромного такта. Он очень взвешенно говорил всегда, никакого легкомыслия. Если он что-то высказывал, чувствовалось, что это не с кондачка, а что он об этом думал много и мучительно…»

Майя Туровская: «Высоцкий создал свой личный акустический взрыв, без синтезаторов и усилителей, с помощью одной пары легких и голосовых связок, с одной – не электрической – гитарой. Магнитофоны и микрофоны явились потом.

Теперь, посмертно, нередко ощущается тенденция к пьедестальности восприятия Высоцкого: поэт, автор своих песен, положенных на бумагу. Это пьедестальнее, но и стерильнее: к нам обращенное слово Высоцкого рождалось не пишущей рукой, а хрипящей гортанью, и звук, сила его, – не вторичный признак, а суть. Так же, как его широко распетые не гласные, а согласные; и не только звонкое, раскатное «р-р», но и совершено глухое, тупое, но от этого не менее агрессивное «т-т»:

Идет-т охот-та на волков,Идет-т охот-та…
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии