Попеременно мятежи поднимали двое тезок, два наиболее одаренных военачальника восточной части Империи – Варда Фока, племянник бывшего императора Никифора, и Варда Склир. В 976 году, при восшествии на престол Василия и Константина, род Склиров восстал в первый раз. Для борьбы с ними в 978 году из ссылки возвратили Фоку. Одержав над Вардой Склиром победу в личном поединке, Варда Фока принудил его к бегству из Византии. Склир отправился к багдадскому халифу. Тот, не доверяя ромейскому беглецу, заточил его в темницу.
Но весной 987 года, когда после смерти халифа его преемник выпустил Склира, тот вернулся в Византию и возобновил мятеж. И тут, во многом внезапно для столицы, восстал и Варда Фока. В августе 987 года он провозгласил себя императором. Мятежники заключили между собой союз, согласно условиям которого к Фоке должны были отойти европейские провинции империи, а к Склиру – азиатские. Фока, правда, условия договора бесстыдно нарушил, заточив нового союзника в одной из своих крепостей. После этого он стал собирать соединенные силы для похода на вожделенный Константинополь.
Василия, старшего из братьев, фактически и правившего страной, охватила паника. Сил воевать на два фронта – против болгар и против восставших малоазийских провинций, – он не имел. Оставалось искать внешней помощи. Тут и пригодился заключенный Иоанном Цимисхием новый договор с русами. В нем Святослав клялся: «Если иной кто помыслит на страну вашу, то и я буду против него и стану бороться с ним».
Сразу после отложении Варды Фоки на Русь отправилось спешное посольство с просьбой о помощи. Переговоры следовало завершить в течение осени, с тем чтобы весной уже получить необходимую помощь. Было ясно, что с концом зимовки враг начнет движение к столице.
Слухи о том, что вокруг русского князя роятся чужеземные проповедники, достигли уже к этому времени Константинополя. С точки зрения едва ли думавшего о чем-то ином Василия, это могло повредить необходимым ему союзным отношениям. Особенно вредно, почти катастрофично для Империи, было бы принятие Русью ислама. Василий не мог знать угрожающей для Византии аргументации дружинных сторонников мусульманства, но с учетом исторического опыта она прочитывалась легко. Потому, памятуя о крещении Ольги и наличии в Киеве греческой епархии, учрежденной еще в IX веке, Василий отправил с посольством некоего ученого философа, поручив переговорить с князем о вере.
Имя этого человека, сыгравшего во всей истории Руси исключительную роль, в летописях отсутствует. Позднейших летописцев это озадачило не меньше, чем современных ученых. Кто-то из них даже отождествил его со святым Кириллом, учителем славянским, жившим на сотню с лишним лет раньше. Н.М. Карамзин увидел его в легендарном русском «епископе Павле» одной из редакции саги об Олаве. Но если бы речь шла о епископе, то предание отметило бы этот факт. Определение же «философ» указывает скорее на увлеченного «любомудрием» высокопоставленного чиновника, чем на духовного иерарха. Это не исключает, заметим, священнического сана.
Что касается византийских источников, то они в подавляющем большинстве хранят молчание о крещении Руси во времена Владимира. Факт поразительный и возбуждавший множество споров. Думали и о «болгарском» источнике крещения, якобы сокрытом летописцами, и даже о еретическом крещении (тем более скрываемом). Но, полагаю, все проще. Создатели византийских летописных сводов XI–XII веков знали, когда крещена Русь. Она была крещена в IX столетии, при императоре Василии I. Тогда же была создана русская архиепископия. Последующие отложения русов от правой веры уже не интересовали имперских хронистов. Они писали не историю Руси и не всемирные истории. Крещение Ольги на страницы хроник еще попало, но крещение Владимира уже не осознавалось как событие итоговое, большого исторического значения. Только с появления святого князя в греческих месяцесловах к XV веку церковные писатели озаботились розысками сведений о нем – а нашли их в русских же летописях и житиях.
Однако одно упоминание о крещении Руси в византийских исторических сочинениях все-таки есть. Церковный историк XIV века Никифор Каллист Ксанфопул писал и о крещении русов Василием II, и о создании по его инициативе русской митрополии. Таким образом, его сведения подтверждают и сам факт крещения, и его греческий источник. Однако, чтобы опровергнуть альтернативные версии, «Церковная история» Никифора и не требуется. «Греческое» крещение, наряду с русскими летописями, описывают арабские и немецкие сочинения. Об ином говорить нет оснований.
Но вернемся к изложению событий. Посольство не медлило и прибыло в Киев в начале осени. Переговоры прошли очень быстро. Владимир признал верность союзническим обязательствам, но выдвинул и свое условие. Он решил, как и в болгарском случае, скрепить союз с соседним государством заключением брака.