Владимир Набоков, отец Владимира Набокова

Вот здесь и кроется ответ на второй, куда более важный вопрос – каким Набоков был министром с точки зрения дел, работы. Честным, порядочным – да, разумеется. Желавшим что-то сделать, поменять – сомневаться не приходится. Нисколько не преуспевшим в этом и, возможно, вопреки словам Астрова, в результате немного растерявшимся, – тоже факт.

Причинами этого видятся два фактора. Первый – общая неблагоприятная обстановка в Крыму в то время. Едва ли даже самые пассионарные личности смогли бы что-то изменить: денег нет, армии нет, население в разброде и шатании. Второй фактор – Набоков в целом не был «кризисным управляющим», как бы выразились сто лет спустя. В силу воспитания, характера и темперамента, о которых вполне можно судить по оставшимся свидетельствам, ВДН был человеком, скорее приспособленным к парламентским дебатам, к полемике в прессе, к размеренной работе, плоды которой, с одной стороны, необязательно пожинать мгновенно, но, с другой, если уж решение принято, оно хорошо обдумано, подкреплено законодательной базой и на его исполнение есть как человеческие, так и материальные ресурсы.

Всего этого у правительства Соломона Крыма не было. И у Набокова. Ему следовало бы стать министром в другое время, но судьба, щедро одаривая его с самого рождения, в отношении карьеры оказалась к нему не очень милостивой.

Официальной даты сложения правительством Соломона Крыма своих полномочий нет, однако, судя по всему, это произошло 15 апреля, когда большевистские отряды подошли к Севастополю.

Неизвестно и то, в какой момент в семействе Набоковых начали обсуждать вопрос окончательного отъезда к другим берегам. Безусловно, в принятии этого решения роль сыграла и смерть Георгия Рауша фон Траубенберга. Когда начали обсуждать – мы не знаем, но, когда Набоковы все-таки покинули Крым, а с ней и «свою» страну (заключаем это слово в кавычки, потому что государственная принадлежность Крыма и тогда вызывала большие вопросы, но в любом случае Крым был для Набоковых своим) – известно: это случилось в тот же день, 15 апреля 1919 года. Еще в феврале Елена Ивановна с детьми переехала в Севастополь, в последний момент к ним присоединился В. Д. Набоков, с момента вхождения в состав правительства в основном живший в Симферополе. В итоге они успели сесть на занимавшийся доставкой сухофруктов греческий грузовой корабль под оптимистичным названием «Надежда», который и увез все семейство в направлении Турции.

ЧАСТЬ III Берлин

Глава тринадцатая Центр русской эмиграции

«…Порт уже был захвачен большевиками, шла беспорядочная стрельба, ее звук, последний звук России, стал замирать, но берег все еще вспыхивал, не то вечерним солнцем в стеклах, не то беззвучными отдаленными взрывами…» – писал В. В. Набоков в «Других берегах».

Путь Набоковых лежал в Великобританию, но уже не воюющую, а вполне мирную. Как протекала их жизнь в Лондоне, известно довольно подробно, а вот как все было «в пути» – неясно. Мы заключаем и эти слова в кавычки, так как Набоковы не только плыли или ехали, они, пусть недолго, жили там, где оказывались.

В Константинополе, куда доплыли на третий день, пассажиров даже не пустили на землю: не было разрешения. Пришлось два дня просидеть на корабле, и минареты, такие интересные поначалу, как пишет Брайан Бойд, стали казаться фабричными трубами. Два дня спустя судно прибыло в Пирей, но еще столько же было вынуждено простоять на карантине, хотя на борту закончились и вода, и продовольствие. Вышло так, что Владимир-младший встретил свое 20-летие ровно в этот день – окончания карантина и первого схода на берег. (К слову, в Афинах ему не понравилось ровным счетом ничего, кроме Акрополя, никаким греческим очарованием он не проникся.) Почти ровно месяц Набоковы прожили в неплохом отеле «Новый Фалер» – собственно, в Фалере, пригороде Афин. Денег не хватало, общаться с окружающим миром было тяжело, выручали знания Набокова-старшего, который с гимназических времен еще кое-что помнил на древнегреческом.

Далее их путь лежал во Францию: 18 мая Набоковы взошли на борт трансатлантического лайнера «Pannonia». Сохранился список пассажиров этого рейса, благодаря ему мы знаем, что Набоковы перемещались в полном составе (правда, они все названы Nobokoff, с ошибкой в первой гласной), а также что с ними курс на Францию держала и Евгения Гофельд. А вот матери ВДН, баронессы Корф, на борту не было.